– Почему это дикарь? – обиделся Углук.
– Потому что ходишь зимой голый и тебе не холодно, а раз не холодно, значит, дикарь!
– Или колдун… – подсказал Каспар, веселясь.
– Во! – с радостью подхватил Фундинул. – Ну-ка, Углук, признавайся, ты колдун?
– С чего ты взял, недоросток? – спросил орк после некоторой паузы, он не поспевал за гномом.
– С того, что из всех своих земляков только ты один и остался после стольких лет наемничества – это раз, а жрешь, как рота гвардейцев, – это два.
– А-а… – отмахнулся Углук. – Надоел ты мне. Пойдемте лучше в дом.
24
В доме действительно было так же холодно, как и на улице, а возле открытых окон под стены насыпало небольшие сугробы.
– И как ты с этим миришься? – поежившись, спросил Бертран.
– А чего? Снег мне не мешает, сплю-то я в углу.
– А, ну да.
Во дворе Бертран увидел тот самый столб, о котором ему говорили, на нем действительно висело двое оборванцев.
– У тебя здесь что, одни и те же висят? – поинтересовался Каспар.
– Нет, разные. Правда, иногда попадаются уже знакомые.
– Ты убиваешь тех, кто попадается повторно? – спросил Бертран.
– Нет, просто ломаю руку или ногу, – пояснил Углук.
– Пустите! Пустите нас, мы больше не будем! – заверещал один из воров, поняв, что говорят о них.
– Зачем ты их сюда таскаешь?
– Порядок навожу.
– Какой порядок! У тебя все снегом засыпано, и во дворе, и дома.
– Нужно кости выносить, те, из угла.
Углук подошел к бочке, на которой лежала половина жареной свиной туши и, оторвав кусок с ребрышками, протянул Бертрану:
– Попробуй, это самое вкусное!
– Спасибо, Углук, я сыт.
Заметив на плаще Бертрана герб, воры приняли его за самого герцога.
– Ваша светлость! – закричали они. – Пощадите, ваша светлость! Мы не виноваты, господин орк нас на улице поймал!
– А вы думали, я вас только у складов поджидаю? – Орк усмехнулся. – Заткнитесь лучше, а то головами стукну одного об другого, как в прошлый раз.
Видимо, в прошлый раз было довольно скверно, потому что воришки замолчали.
– А куда они носят эти кости? – спросил Каспар, поражаясь тому, как быстро у орка копятся объедки.
– Известно куда, к трактирщику…
– К трактирщику? Зачем трактирщику кости?
– А он из них суп варит.
– Суп варит?! – почти в один голос воскликнули Каспар и Бертран.
– Да, а что? – Углук приподнял шлем и поскреб голову. Ему показалось, что он сказал лишнего. – Ты это… Бертран, никому не говори.
– Что значит «не говори»? – вмешался гном. – Ты тут, понимаешь, преступление устраиваешь, на пару с трактирщиком людей травишь, а нам – молчать?
– Никто никого не травит! – возмутился Углук. – Мои кости очень чистые! На снегу лежат – сам посмотри!
– Успокойся, Углук, Фундинул шутит, – сказал Каспар.
– Шутит? – Орк посмотрел на довольного собой гнома. – Вот недоросток, один обман на уме.
25
Наконец пришел день, на который был назначен отъезд в столицу королевства Рембургов – Харнлон.
К этому времени подготовили три подрессоренных телеги, в которые впрягли ломовых лошадок. На возы погрузили сухие дрова для растопки, масло для жарки, несколько бараньих туш, две дюжины шерстяных одеял, большой котел, четыре мешка овса – для лошадей.
Стальные доспехи спрятались под просторными купеческими одеждами.
В качестве товара закупили специй да по совету Фундинула – серебряных пуговиц, он утверждал, что в Харнлоне на них большой спрос. Еще взяли полвоза разноцветных шелков и целый воз дубленых кож – если в Харнлоне готовятся к войне, на кожу должен быть хороший спрос.
Два арбалета и сотню каленых болтов к ним Каспар разместил под тюками с кожей, меч спрятал под длинным одеянием. Раскладной лук с запасом стрел положил в одну седельную сумку, новый Железный дождь в другую. Лошадей взяли собственных – трех мардиганцев и, разумеется, Шустрика, верного мула Фундинула. Гном управлял прицепленными одна за другой телегами, сидя на передней. Шустрик, привязанный к задку последней, покорно рысил, потряхивая головой.
«Вот и хорошо», – сказал себе Каспар, когда город остался позади, а ломовые лошадки бодро загребали копытами снег. На этот раз обошлось без прощаний – Каспар не разрешил Генриетте приезжать к месту отправки.
В прежние времена она всегда подгоняла возок с провиантом, однако теперь в этом не было нужды.
Помимо оружия Каспар прихватил тысячу дукатов, которые должны были пойти на обустройство торговой миссии. Деньги лежали в той же сумке, что и лук, Каспар о них никому не сказал, он доверял своим боевым товарищам, но порядок требовал, чтобы о золоте не знали.
Проверяя обоз, он оглянулся и едва сдержал улыбку: Углук в нахлобученной прямо на шлем войлочной шляпе выглядел забавно. Он наотрез отказался снимать шлем, в котором спал и, по словам Фундинула, ходил мыться в горячие бани. Купцы очень горевали об его отъезде, опасаясь, что воры примутся за них с удвоенной силой, однако Углук заверил их, что самых отчаянных он перебил, а остальные пусть «подрастают» и ждут, пока он вернется.
Когда обоз отъехал от города мили на три, его нагнал курьер герцога с пакетом, который принял Бертран.
– Герцог ждет ответа? – спросил он.
– Нет, ваше сиятельство.
– Тогда можешь возвращаться.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
Курьер повернул коня и помчался прочь.
– Ну что там? – спросил Каспар.
– Его светлость сообщает, что, как только мы устроимся на месте, он начнет посылать нам шоколад.
– Шоколад?
– Вот, – почитай сам. – Бертран тронул мардиганца шпорами и, подъехав к Каспару, протянул ему письмо.
– М-да, – произнес тот, пробежав текст глазами. – Его светлость беспокоится о том, чтобы мы не прогорели.
– И чтобы поскорее приобрели должный вес и уважение.
– Боюсь, даже торгуя шоколадом, мы все равно не сможем пристроиться при дворе, на что, судя по всему, надеется герцог… Ладно, едем дальше!
– Но, трогай! – закричал на лошадь Фундинул и дернул вожжи.
26
Налетевший ветерок разогнал тучи, и появилось солнце. Обоз начал втягиваться в густой лес, дорога вилась между старых, тяжелых от снега елей. Тащившая передний воз лошадка шла бодро, под снегом был накатанный путь, которым пользовались довольно часто.