Что ж, почти ничего не изменилось, пожалуй, только флаги на стенах стали поярче да праздничные платья зажиточных горожан сильнее выделялись из серой толпы. Дюран шел распрямившись, вдыхая запахи, от которых отвыкал сотни лет. Вот булочная, здесь пахнет свежим хлебом, патокой и корицей, а здесь поселился сапожник, из его двери несет еловым клеем и кожей.
Из дома портного пахло упаренной шерстью – зимой в ходу теплые плащи, чуть дальше находится лавка травника, здесь есть все, что нужно для отваров, сборы для горячих блюд и бульонов, а также недавняя и очень дорогая новинка – специи с Южного моря.
Дюран смотрел по сторонам, ловя на себе взгляды пригожих горожанок, вдыхал запахи, слышал звуки, однако испытывал некоторое разочарование – он долго мечтал об этом, но, получив глаза, обнаружил, что мир не переменился. Появились новые краски, однако исчезла его привычная проницательность. Дюран чувствовал себя уязвимым, он не видел тайных движений силы.
Свернув в проулок, Дюран накинул капюшон и снова стал прежним уродом с половиной лица и пустыми глазницами на голом черепе.
Его походка сразу изменилась, он ссутулился и начал сторониться людей, зато ему открылись секреты большого города.
Вот прошел безработный – три дня не было заработка, и он питался одним хлебом, а вот прошмыгнул соглядатай тайной канцелярии, последние несколько дней шпики переворачивали город вверх дном в поисках каких-то чужаков.
Дюран неспешно двигался к центру города и все чаще улавливал едва различимый шепот, доносившийся из высокой башни. Сложенная из темного камня, она возвышалась над дворцовыми постройками как нечто инородное. О чем шептались в башне, Дюран не разобрал, однако чувствовал исходившее оттуда напряжение – местный орден готовился действовать, но против кого?
Внезапно маг услышал свист, как будто кто-то раскручивал плеть. Мгновение – и он оказался на другой стороне улицы, а пущенный в него смертельный посыл прошел мимо, свалив у харчевни какого-то извозчика. Тот рухнул на заплеванную мостовую, кровь хлынула волной из его распахнутого рта.
«Кромб, мерзавец!» – догадался Дюран. Должно быть, он крался следом, пользуясь тем, что безглазый «примерял» глаза.
Дюран оглянулся: там, откуда прилетел смертельный гостинец, ходили по тротуарам горожане, проезжали возы и, разумеется, Кромба уже не было.
53
Остановив разгоряченного коня, принц Гвистерн легко спрыгнул на мостовую, бросив поводья выбежавшему слуге. Завидев его высочество, во двор выскочили все служащие тайной канцелярии, пряча перепачканные чернилами манжеты, они стали подобострастно кланяться.
С принцем ничего нельзя было знать наверняка, он только делал вид, что спокоен, но, случалось, вытаскивал из толпы крючкотворов виновного и отдавал палачам, орудовавшим всего на пару этажей ниже следовательской палаты. Принц регулярно просматривал свитки, куда заносились признания бунтовщиков и заговорщиков, и, если обнаруживал оплошность кого-нибудь из служащих канцелярии, жестоко за нее наказывал.
– Желаете посмотреть свежие признания или посетить допрос? – стараясь держаться достойно, спросил управляющий следственной палатой граф Орзон.
– Бумаги – после, хочу пройтись по галереям.
– Одну минуту, ваше высочество… Ключник!
Спотыкаясь и звеня полусотней висевших на поясе ключей, прибежал тюремный ключник.
– Его высочество желает пройти в галереи!
– Слушаюсь! – низко поклонился тот и, развернувшись, помчался по крутой лестнице.
Глухо лязгали смазанные салом замки, подрагивало пламя чадивших факелов, принц Гвистерн, второй человек в королевстве, быстро шел по сумрачному коридору подземелья. Его длинные волосы развевались словно шлейф, серебряные шпоры мелодично позванивали, одной рукой он придерживал меч, а другой – норовивший взлететь черный, с алым подбоем плащ.
– Эй, тюремщики, больше света его высочеству! – крикнул ключник, и, когда принц подошел к большой решетчатой двери, перекрывавшей вход в галереи, она распахнулась, а впереди уже металось пламя факелов, которые спешно зажигали тюремщики.
В глубоких нишах зазвенели цепи, узники приникали к железным прутьям, чтобы взглянуть на его высочество.
Оказавшись в галерее, Гвистерн пошел медленнее, затем потребовал факел, чтобы лучше разглядеть обросшие изможденные лица.
– Ваше высочество, помилуйте! Помилуйте, без вины страдаю! – закричал кто-то из новеньких, просидевший в подземелье всего несколько месяцев. Другие, кто провел здесь не один год, только ухмылялись в косматые спутанные бороды. Просить милости у принца Гвистерна не имело смысла.
Зачем он спускался в эти подвалы, принц не мог себе объяснить, наверное, вид закованных в цепи врагов приносил ему успокоение.
– Сидишь? – обратился он к одному из бывших заговорщиков.
– Сижу, ваше высочество.
– Пятый год?
– Шестой, ваше высочество.
– И ведь ничего тебе не делается, а другие мрут как мухи…
– А вы велите меня казнить, принц.
– Нет уж, чувствуй, как жизнь проходит мимо – там, наверху, пока ты слепнешь тут, в темноте.
– Как прикажете, ваше высочество, – усмехнулся пленник.
Это был граф Альери, последний из настоящих заговорщиков. Тех, кого ловили теперь, можно было назвать заговорщиками с большой натяжкой.
Принц пропустил дерзкую усмешку, он понимал, что Альери выпрашивает смерть.
Гвистерн бросил факел одному из сопровождающих и быстро пошел к выходу. Позади загрохотали железные решетки.
За галереями пришла очередь дознавательных камер, а проще – пыточных. В подземных казематах их была целая дюжина, но использовалось не более пяти. Здесь уже знали, что его высочество прибыл с инспекцией, к приходу принца все палачи выстроились вдоль стены под колышущимся пламенем факелов.
– Что скажешь, Гринвель? – обратился принц к старшему палачу.
– Тот дворянчик с севера, похоже, помрет, ваше высочество, а рыботорговец будет говорить и все подпишет, что ни подадут.
– Хорошо, веди меня к нему.
Шеренга палачей расступилась, давая принцу дорогу. В сопровождении Гринвеля и еще двух рабочих каземата он спустился на полэтажа и оказался в склепе с закопченным потолком и забрызганными кровью стенами. Прежде здесь хранились неизвестно чьи кости – подвал был старше самого замка лет на двести. Когда понадобились подземелья, кости попросту выбросили, однако избавиться от обитателей этих страшных мест оказалось не так просто. Ночные сторожа видели здесь призраков и, случалось, сходили с ума, а оставленные на ночь узники не доживали до утра.
– Подними голову, сволочь! Его высочество пришел тебя проведать! – рявкнул Гринвель и ткнул под ребра обвисшего на веревках человека. Тот с трудом поднял голову.