Я швырнула ему цепочку.

— И верни мое кольцо!

Его темные глаза посмотрели на меня пристально, а потом он наклонился и поднял свою рубашку.

— Нет.

— Что значит «нет»? Я хочу его назад!

— Ты сама дала его мне, — сказал он тихо, но отнюдь не мягко.

— Что ж, я передумала!

Мое лицо пылало, меня трясло от гнева. Он не возвращал кольцо потому, что знал, как оно дорого мне! Не отдавал его потому, что, несмотря на его продвижение в ранг ангелов-хранителей, душа его осталась такой же черной, как и в день нашей встречи. И величайшей ошибкой с моей стороны было позволить себе обмануться и поверить в иное!

— Я дала его тебе, потому что по глупости мне казалось, что я люблю тебя! — Я требовательно протянула руку. — Верни его. Сейчас же.

Мысли о том, что я могу лишиться папиного кольца из-за Патча, была невыносима. Он его не заслужил. Это кольцо было подтверждением того, что в моей жизни была настоящая любовь, и он его не заслуживал.

Не обращая внимания на мои слова, Патч вышел.

Я открыла глаза.

Включила лампу, огляделась — цвета вернулись. Я села в кровати, кожа у меня горела от взрыва адреналина. Потянувшись к шее, я ощупала шею в поисках цепочки Патча. Ее не было. Я провела рукой по скомканным простыням, подумав, что она, наверно, упала во сне.

Цепочка исчезла.

Сон был реален.

Патч обнаружил способ приходить ко мне во сне.

Глава 11

В понедельник после школы Ви подбросила меня до библиотеки. Прежде чем войти, я позвонила маме для ежедневного отсчета. Как обычно, она ответила, что занята на работе, а я сказала ей, что занята в школе.

На лифте я поднялась на третий этаж в медийную лабораторию, проверила почту, полазила по Фейсбуку, почитала про Перис Хилтон. Просто чтобы помучить себя, я снова прогуглила Черную Руку. Выскочили те же ссылки. Но я ведь и не ожидала ничего нового, верно? Наконец больше отлынивать было нельзя, я открыла учебник по химии и заставила себя заниматься.

Когда я устроила перерыв, чтобы спуститься к автомату с едой, было уже довольно поздно. В выходивших на запад окнах библиотеки солнце уже почти закатилось за горизонт, ночь стремительно приближалась. Я прошла мимо лифта, потому что хотела спуститься по лестнице — мне нужно было размяться: от долгого сидения ноги у меня начали затекать.

В холле я скормила несколько долларов автомату, получив взамен крендельки и банку клюквенного сока, которые принесла назад на третий этаж. Вошла в лабораторию и увидела Ви: та сидела на моем столе, упираясь блестящими желтыми шпильками в мой стул. На лице ее отражалась смесь самодовольного изумления с раздражением. Она помахивала в воздухе маленьким черным конвертом, зажав его двумя пальцами.

— Это тебе, — сказала она, бросая конверт на стол. — И еще вот это. — Она достала бумажный пакетик с эмблемой кондитерской, завернутый сверху. — Подумала, что ты могла проголодаться.

Я заглянула в пакетик:

— Корзиночки!

Ви улыбнулась.

— Продавщица в кондитерской сказала, что они органические. Понятия не имею, как делают органические корзиночки, и почему они стоят дороже, но угощайся.

— Ты мой герой!

— Сколько ты думаешь еще тут провозиться?

— Максимум полчаса.

Она положила ключи от машины рядом с моим рюкзаком.

— Мы с Риксоном пойдем перекусим куда-нибудь, так что ты сегодня вечером сама себе шофер. Я оставила «неон» на подземной парковке. Ряд Б. Там всего четверть бака, так что не безумствуй.

Я взяла ключи, стараясь не обращать внимания на неприятное, кольнувшее меня чувство, в котором моментально распознала зависть. Я завидовала отношениям Ви с Риксоном. Завидовала их планам на ужин. Завидовала, что она теперь была ближе к Патчу, чем я, потому что, хотя Ви никогда об этом не упоминала, я была уверена, что она встречала Патча, когда была с Риксоном. Насколько мне известно, они втроем по вечерам смотрели кино. Они втроем валялись на диване у Риксона, а я сидела дома одна. Мне отчаянно хотелось спросить у Ви про Патча, но… я не могла. Я рассталась с ним. Что посеешь, то и пожнешь.

Впрочем, что плохого в одном маленьком вопросе?

— Эй, Ви?

Она обернулась уже у самой двери.

— Да?

Я открыла рот, и в этот момент во мне заговорила гордость. Ви была моей лучшей подругой, но она была при этом жуткой болтушкой. Если я сейчас спрошу о Патче, то рискую, что он обязательно узнает об этом, — она проговорится. И тогда он будет знать, насколько сложно мне забыть его. Я улыбнулась.

— Спасибо за корзиночки.

— Что угодно, лишь бы ты улыбалась, детка!

Когда Ви ушла, я сняла бумажную обертку с одной корзиночки и съела ее, сидя в одиночестве и слушая гудение ламп лаборатории.

Я еще полчаса посидела над домашним заданием и съела еще две корзиночки, прежде чем мой взгляд упал на конверт. Я совершенно забыла, что Ви оставила его на столе.

Вскрыв конверт, я вытряхнула из него черную открытку с вытисненным в центре сердцем. По этому сердцу бежали буквы, которые складывались в слово «Прости». Открытка пахла сладковато-горьким парфюмом. Я поднесла карточку к носу и глубоко вдохнула странный запах, одновременно притягивающий и отталкивающий, в нем сочетались ароматы сушеных фруктов и каких-то химических веществ. Во рту у меня появилась сухость и горечь.

В открытке было написано:

«Вчера я был подонком. Простишь меня?»

Я позволила карточке выскользнуть из моих рук. Патч. Я не знала, как мне стоит относиться к его извинениям, но мне не понравилось волнение, которое они во мне вызвали.

Да, он вел себя как подонок. И он думал, что открытка из супермаркета сможет это загладить? Если так, то он недооценивал нанесенную мне обиду. Он целовался с Марси. Целовался с ней! И не только это — еще он вторгся в мои сны. Я не представляла, как именно он это сделал, но, проснувшись с утра, я знала, что он по-настоящему был со мной. Это здорово нервировало. Если он мог вот так запросто влезть в мои сны, кто знает, на что он еще способен?!

— Десять минут до закрытия, — шепнул библиотекарь, появляясь на пороге.

Я отправила свое эссе из трех параграфов про аминокислоты в печать, потом сгребла книги и запихнула их в рюкзак. Подняла с пола открытку, помедлила, а потом разорвала ее на мелкие кусочки и выкинула их в помойку. Если он хотел извиниться, мог сделать это лично. Не через Ви. И не через мои сны.

На полпути к принтеру я остановилась у одного из столов, чтобы успокоиться. Правая часть моего тела вдруг стала гораздо тяжелее левой, и я едва удерживала равновесие. Я сделала еще шаг, и внезапно нога у меня подогнулась, словно бумажная. Я скрючилась, держась обеими руками за стол, и спрятала голову между локтей, чтобы вернуть приток крови к голове. Ощущение тепла и дремоты разливалось по всему телу.