Я оперлась локтями на песок рядом с ним и искоса взглянула в его сторону.
— Слушай, тебе не надоела эта игра в подонка? Ладно, я убогая. И что?
Он ухмыльнулся.
— Мне нравится убожество. Убожество поможет мне закончить учебный год. А конкретно, поможет мне с английским.
О боже.
— Если это был вопрос, то ответ «нет». Я не буду делать за тебя задания по английскому.
— Это ты так думаешь. Я еще не включил «очаровательного Скотта».
Я фыркнула от смеха, и его улыбка стала шире.
— Что? Ты мне не веришь? — продолжал он.
— Я не верю, что ты и слово «очарование» могут быть употреблены в одном предложении.
— Ни одна девушка не может противостоять «очаровашке», — сообщил Скотт, важно поджав губы. — Я точно тебе говорю, они сходят с ума. А суть вот в чем: я пьян двадцать четыре часа семь дней в неделю, я не могу удержаться на работе, не могу пройти простейший тест по математике и провел всю свою не очень долгую пока жизнь, играя в видеоигры и экспериментируя с сознанием.
Я запрокинула голову, чувствуя, как мои плечи трясутся от смеха. Мне начинало казаться, что пьяная версия Скотта мне нравится гораздо больше трезвой. Кто бы мог подумать, что он способен иронизировать над собой?
— Ну хватит пускать слюни, — сказал Скотт, игриво беря меня за подбородок. — А то возомню о себе невесть что.
Я легко улыбнулась ему в ответ.
— Ты ездишь на «мустанге». Это уже дает тебе по крайней мере десять очков.
— Потрясающе. Десять очков! Всего-то нужно ещё двести, чтобы выбраться из красной зоны!
— Почему бы тебе не перестать пить?
— Перестать пить? Ты шутишь? Моя жизнь — полный отстой, даже когда я только наполовину ее осознаю. Если я брошу пить и увижу ее такой, какая она есть, наверное, придется прыгнуть с моста.
Мы немного помолчали.
— Когда я пьян, я почти забываю, кто я, — сказал он без улыбки. — Я знаю, что я еще здесь, но только чуть-чуть.
Он глотнул из термоса, глядя на темное море впереди.
— Знаешь, моя жизнь тоже не так уж прекрасна.
— Из-за отца? — спросил он, вытирая верхнюю губу тыльной стороной ладони. — В этом нет твоей вины.
— Да. И от этого только хуже.
— Как так?
— Если бы это была моя вина, то это значило бы, что я совершила ошибку. Я бы долго себя винила, но возможно, со временем смирилась бы. А сейчас я задаю себе один и тот же вопрос: почему он? Почему именно мой папа?
— Понятно, — сказал Скотт.
Начался дождь. Крупные теплые капли забарабанили по песку.
— Что за дерьмо! — услышала я недовольный голос Марси со стороны костра.
Люди начали вскакивать на ноги, и я внимательно рассматривала силуэты. Патча среди них не было.
— Все ко мне! — завопил Скотт, довольно неуверенно поднимаясь на ноги и пошатываясь из стороны в сторону. Он с трудом удерживал равновесие: — Семьдесят два по Дикон-Роуд, апартаменты тридцать два. Двери открыты. Полно пива в холодильнике. Да, и я сказал, что моя мама всю ночь будет в Банко?
Прозвучали одобрительные возгласы, все похватали свою обувь и другие вещи и направились по песку к парковке. Скотт слегка толкнул меня ногой в шлепанце:
— Подвезти? Давай, я даже дам тебе порулить!
— Спасибо за предложение, но, думаю, с меня достаточно.
Патча здесь не было. Он был единственной причиной, по которой я пришла сюда, и внезапно я почувствовала разочарование и поняла, что напрасно трачу время. Наверно, я должна была испытать облегчение, увидев, что Патча нет рядом с Марси, но чувствовала себя одинокой, жалкой и полной сожалений. И еще усталой. Единственным моим желанием было как можно скорее забраться в постель и закончить наконец этот день.
— Друзья не дают друзьям садиться за руль в пьяном виде, — уговаривал меня Скотт.
— Ты пытаешься воззвать к моей совести?
Он покачал ключами от машины перед моим носом.
— Как ты можешь отказаться от единственного в жизни шанса порулить «мустангом»?
Я поднялась на ноги и отряхнула штаны.
— А давай ты продашь мне «мустанг» за тридцать долларов? Я даже расплачусь наличными.
Он засмеялся, обнимая меня за плечи.
— Я пьян, Грей, но не настолько!
Я вела «мустанг» по городу.
Дождь продолжал моросить, вокруг было довольно хмуро. Вдоль обочин дороги, узкой и извилистой, высились вечнозеленые деревья. За следующим поворотом Скотт указал на комплекс апартаментов в стиле Кейп-кода с маленькими балкончиками и серой черепицей. Перед ними зеленела лужайка с теннисным кортом. Всему здесь не помешал бы хороший ремонт.
Я припарковалась.
— Спасибо, что подвезла. — Скотт положил руку на спинку моего сиденья. Глаза у него были стеклянные, губы кривились в бессмысленной ухмылке.
— Ты сможешь дойти до дома? — спросила я.
— Я не хочу идти домой, — ответил он заплетающимся языком. — Там ковер пахнет собачьей мочой, а на потолке в ванной плесень. Я хочу остаться здесь с тобой.
Потому что ты пьян.
— Мне нужно домой. Уже поздно, а я еще не звонила маме. Она меня убьет, если я не появлюсь в ближайшее время.
Я перегнулась через него и открыла пассажирскую дверь. Он намотал прядь моих волос на палец.
— Красиво.
Я размотала прядь:
— Даже не думай. Ты пьян.
Он ухмыльнулся.
— Самую малость.
— Ты этого завтра даже не вспомнишь.
— Я думал, у нас был момент взаимопонимания на пляже.
— Был. Но это был всего-навсего один момент. Я серьезно. Я тебя выгоняю. Иди домой.
— А ничего, что это вообще-то моя машина?
— Я заберу ее сегодня и верну завтра вечером.
Скотт кивнул и поглубже уселся в своем кресле.
— Я хочу пойти домой и в одиночестве расслабляться с Джимми Хендриксом. Скажешь всем, что вечеринка окончена?
Я закатила глаза.
— Ты только что самолично пригласил человек шестьдесят! Я не собираюсь заходить и говорить, что все отменяется.
Скотт высунулся в открытую дверь, и его стошнило.
Фу.
Я взяла его за футболку, втащила в машину и проехала пару метров вперед. Потом поставила машину на ручник и вылезла. Обошла машину и вытащила Скотта под руки, пытаясь не наступить на содержимое его желудка. Он оперся на мое плечо, и я еле удерживалась на ногах под его весом.