На пышную зеленую траву начали падать первые тела. Одним из первых упал Оззи: страшный удар полицейской дубинки пришелся ему в нижнюю часть черепа. Несбит, Празер, Хастингс, Пертл, Тэтум и другие бросились между дерущимися, чтобы не дать им возможности поубивать друг друга, но эта их попытка успеха не имела. Вместо того чтобы бежать куда-нибудь в укрытие, газетчики метались в дыму туда и сюда, надеясь запечатлеть кадры поярче. На обе стороны они подействовали как красная тряпка на быка. Один из телевизионщиков приник к видоискателю своей камеры правым глазом, а в левый ему вонзился острый осколок кирпича. Выронив камеру, он рухнул на тротуар, а через несколько секунд его коллега делал над его телом торопливые снимки. Бесстрашная журналистка из Мемфиса, не выпускающая из руки микрофона и преследуемая по пятам своим телеоператором, ввязалась в драку, ничуть не думая о возможных последствиях. Она увернулась от кирпича и сама не заметила, как оказалась в опасной близости от одного из членов Клана, только что разобравшегося с двумя черными подростками. Издав пронзительный яростный вопль, тот нанес ей своей дубинкой страшный удар по голове, а когда женщина упала, принялся избивать ее ногами. Заметив продолжавшего снимать все на пленку оператора, он с неумолимой жестокостью разделался и с ним.
Наконец прибыло подкрепление из городского управления полиции. В самом центре побоища стояли спинами друг к другу Несбит, Празер и Хастингс, посылая из своих револьверов пулю за пулей в воздух. Звуки стрельбы потихоньку отрезвили обе стороны. Дравшиеся мужчины застывали, оглядываясь в поисках стрелявших, обнаруживали вокруг себя полицию, расходились, пронзая друг друга ненавидящими взглядами, возвращаясь каждый к своей группе. Прибывшие полицейские быстро разделили обе стороны, причем и куклуксклановцы, и чернокожие были в равной мере благодарны им за то, что кровопролитие наконец прекратилось.
Человек десять были изранены так, что самостоятельно передвигаться не могли. Оззи сидел, обводя присутствующих ничего не выражающим взглядом и потирая шею. Журналистка из Мемфиса лежала без сознания, из глубокой раны на голове обильно текла кровь. На траву около пешеходной дорожки положили нескольких демонстрантов – их белые балахоны были мокрыми и заляпанными кровью. Трибуна продолжала медленно догорать.
К площади приближались рвущие душу звуки сирен – пожарной и кареты «скорой помощи». Поскольку опасности пожара не предвиделось, все бросились к раненым. Погибших не было. Первым погрузили в «скорую» Стампа Сиссона. Подчиненные на руках перетащили Оззи в патрульную машину. Дополнительно прибывшие полицейские убеждали толпу расходиться по домам.
* * *
Джейк, Гарри Рекс и Эллен сидели в комнате для заседаний, ели едва теплую пиццу, следя за экраном маленького телевизора. Речь в программе новостей шла о событиях в Клэнтоне, штат Миссисипи. Рассказ о них занял у Си-би-эс примерно половину всего времени, отпущенного на ролик новостей. Было ясно, что репортеру удалось выйти из схватки не пострадав, и сейчас он кадр за кадром комментировал происходящее на экране: марш фигур в балахонах, негодование толпы, всплеск пламени от вспыхнувшего бензина, начало рукопашной схватки.
« – Точное количество раненых на сегодняшний день еще не установлено, – слышался из динамика его голос. – Наиболее серьезно пострадавшим считается мистер Сиссон, назвавший себя перед микрофоном Великим магистром Ку-клукс-клана. Он получил обширные ожоги и в настоящий момент в тяжелом состоянии находится в ожоговой клинике города Мемфиса».
На экране мелькнул кадр, на котором Стамп полыхал как свечка на фоне начавшегося сражения. Голос диктора продолжал:
« – Судебный процесс над Карлом Ли Хейли должен начаться в понедельник здесь же, в Клэнтоне. Пока еще трудно сказать, как именно сегодняшние события могут повлиять на ход суда. Хотя уже сейчас начинают высказываться мнения, что процесс должен быть отложен или перенесен в другой округ».
– Для меня это новость! – заметил Джейк.
– Ты ничего не слышал? – спросил его Гарри Рекс.
– Ни слова. А потом, я рассчитывал, что меня должны поставить в известность раньше, чем Си-би-эс.
Лицо репортера с экрана исчезло, но ведущий Дэн Разер объявил, что передача скоро возобновится.
– Что это значит? – спросила Эллен.
– Это значит, что Нуз свалял дурака, не согласившись перенести суд в другое место.
– Ты должен радоваться этому, – заметил Гарри Рекс. – Будет хоть какое-то основание для подачи апелляции.
– Благодарю тебя, Гарри Рекс. Как приятно слышать, что друг полон веры в твои силы.
Раздался телефонный звонок. Трубку снял Гарри Рекс и, поздоровавшись с Карлой, подозвал к телефону Джейка.
– С тобой хочет говорить супруга. Нам можно остаться?
– Нет. Можете пойти купить еще пиццы. Привет, дорогая!
– Джейк, с тобой все в порядке?
– Само собой, не о чем беспокоиться.
– Я только что посмотрела новости. Это что-то ужасное. Где был ты?
– Под одним из белых балахонов.
– Ради Бога, Джейк. Ничего смешного в этом нет.
– Я сидел в кабинете Джин Гиллеспи, на втором этаже. Отличное место для обзора. Было видно абсолютно все. Захватывающее зрелище!
– Что это были за люди?
– Те же, что сожгли у нас во дворе крест и пытались взорвать дом.
– А откуда они?
– Отовсюду. Пять человек сейчас находятся в госпитале, а приехали они сюда со всего штата. Один местный. Как Ханна?
– Нормально. Ей хочется домой. Суд не отложат?
– Сомневаюсь в этом.
– Ты не подвергаешься опасности?
– Ни в коей мере. У меня персональный телохранитель, а в кейсе я ношу револьвер тридцать восьмого калибра. Не волнуйся.
– Но я не могу не волноваться, Джейк. Я должна быть дома, рядом с тобой.
– Нет.
– Ханна может остаться здесь до конца, а я хочу приехать.
– Нет, Карла. Мне спокойнее, когда я знаю, что вы там в безопасности. Тебе лучше не приезжать.
– Но это значит, что и тебе оставаться там небезопасно.
– Со мной все в порядке настолько, насколько это вообще возможно. Но я не собираюсь подвергать тебя и Ханну ни малейшему риску. Об этом и речи идти не может. Тема закрыта. Как твои родители?