Сделав три шага по направлению к судейскому столу, Джейк в упор посмотрел на внимательно слушавшего вопросы и ответы Нуза:
– Ваша честь, защита предлагает доктора Басса в качестве эксперта по психиатрии.
– Очень хорошо. Вы хотите задать вопросы свидетелю, мистер Бакли?
Окружной прокурор поднялся, держа в руке блокнот.
– Да, ваша честь, всего несколько вопросов.
Удивленный, но ничуть не обеспокоенный, Джейк занял место рядом с Карлом Ли. Эллен в зале так и не появилась.
– Как вы думаете, доктор Басс, вы являетесь экспертом в области психиатрии? – был первый вопрос Бакли.
– Да.
– Вы когда-нибудь преподавали психиатрию?
– Нет.
– У вас есть печатные работы по психиатрии?
– Нет.
– Если не книги, то, может быть, статьи?
– Нет.
– Если я вас правильно понял, вы член Американской медицинской ассоциации, член медицинской ассоциации штата и член Американской ассоциации психиатров?
– Да.
– Приходилось ли вам когда-нибудь занимать какие-нибудь должности в этих организациях?
– Нет.
– Вы занимаете в настоящее время какую-нибудь штатную должность в одной из клиник?
– Никакую.
– Включает ли в себя опыт вашей практической работы сотрудничество на профессиональной основе с федеральным правительством или правительством какого-либо штата?
– Нет.
Самоуверенность постепенно сходила с лица Басса, интонации становились все более сдержанными. Он бросил на Джейка быстрый взгляд – тот перелистывал бумаги.
– Доктор Басс, в настоящее время вы располагаете полнообъемной врачебной практикой?
Эксперт заколебался, бросил быстрый взгляд на сидевшего во втором ряду Люсьена.
– Я веду постоянный прием пациентов.
– Сколько у вас пациентов, и как часто вы их принимаете? – с доверительным видом поинтересовался Бакли.
– Ко мне обращаются пять – десять человек в неделю.
– То есть один-два в день?
– Примерно так.
– Это можно назвать полнообъемной врачебной практикой?
– Я занят работой настолько, насколько мне это доставляет удовольствие.
Бакли бросил свой блокнот на стол и повернулся к Нузу:
– Ваша честь, обвинение выступает против того, чтобы этот человек был привлечен к процессу в качестве эксперта-психиатра. Совершенно очевидно, что для этого он недостаточно квалифицирован.
Джейк вскочил с раскрытым ртом.
– Протест отклонен, мистер Бакли. Вы можете продолжать, мистер Брайгенс.
Собрав свои бумаги, Джейк направился к микрофону, отдавая себе отчет в том, насколько ловко противник бросил тень сомнений на его главного свидетеля. Басс сидел и тихо притопывал ногами.
– Доктор Басс, скажите, вы обследовали обвиняемого Карла Ли Хейли?
– Да.
– Сколько раз?
– Трижды.
– Когда было первое обследование?
– Десятого июня.
– Цель обследования?
– Определить психическое состояние обвиняемого на день обследования и на день совершения им убийства, то есть двадцатое мая.
– Где проводилось обследование?
– В здании тюрьмы округа Форд.
– Вы сами проводили обследование?
– Да. Нас было только двое – мистер Хейли и я.
– Сколько вы потратили времени на обследование?
– Три часа.
– Вы ознакомились с анамнезом?
– В общих чертах, я бы сказал. Мы долго говорили о прошлом обвиняемого.
– И что же вы узнали?
– Ничего примечательного, за исключением Вьетнама.
– А что о Вьетнаме?
Басс сложил руки на своем чуть выпиравшем вперед животе и нахмурился.
– Видите ли, мистер Брайгенс, как и все вьетнамские ветераны, с которыми мне приходилось работать, мистер Хейли тоже в значительной мере подвергся ужасному воздействию реальностей войны.
«Война – это ад», – подумал Карл Ли. Он сидел и внимательно слушал.
Да, во Вьетнаме был ад. Там его ранили. Там он терял друзей. Убивал. Убивал многих. Убивал детей – вьетнамских детишек с винтовками и гранатами. Это было страшно. Ему хотелось бы навсегда забыть об этом, однако деться от мыслей было некуда, временами по ночам его мучили кошмары. Тем не менее он не чувствовал, что становится из-за всего пережитого тронутым, что сходит с ума. Не было у него такого ощущения и после того, как Кобб и Уиллард получили свое. Наоборот, он сознавал, что ему приятно от того, что те двое теперь мертвы. Это все равно что убить врага там, во Вьетнаме.
Как-то в камере Карл Ли выложил все Бассу – тот не обратил на эти слова особого внимания. Да и разговаривали они всего дважды, по часу, не более.
Карл Ли не сводил глаз с присяжных и с недоверием вслушивался в слова эксперта, объяснявшего, каким чудовищным потрясениям подвергся во Вьетнаме обвиняемый. Голос Басса поднялся по меньшей мере на октаву, когда он профессиональным языком излагал суть отпечатавшихся в мозгу Хейли вьетнамских впечатлений ничего не понимавшим в терминологии непрофессионалам. Звучало это все очень серьезно. Многолетние ночные кошмары, различные мысли – все это не так уж беспокоило самого Карла Ли, но, по словам Басса, выходило, что все это было проявлением душевного расстройства.
– Обвиняемый с легкостью шел на разговор о Вьетнаме?
– Не совсем так.
И Басс пускался в рассуждения относительно того, с каким трудом приходилось ему извлекать военные воспоминания из закомплексованного, перегруженного, возможно, очень неустойчивого подсознания мистера Хейли. Сам Карл Ли знал, что на деле все было иначе. Однако, ничем не выдавая удивления, он слушал, впервые в жизни задаваясь вопросом: может, он действительно немного не в себе?