– Так вы ответите на мой вопрос?
– Да. Он может рассчитывать на беспристрастное рассмотрение своего дела в суде округа Форд, если слушание состоится здесь.
– Вы хотите, чтобы оно состоялось здесь?
– Мы попытаемся перенести слушание в другое место.
– Куда именно?
– Выбор не за нами. Его сделает судья.
– Где Хейли раздобыл «М-16»?
Джейк усмехнулся и покосился на магнитофон.
– Не знаю.
– Обвинили бы его в совершении преступления, если бы он был белым?
– Он негр, и обвинение ему еще не предъявлено.
– Но если бы он был белым, его обвинили бы?
– Я думаю, да.
– И жюри присяжных согласилось бы с обвинением?
– Не хотите ли сигару? – Из ящика стола Джейк достал «Руатан» [6], снял целлофановую обертку, не спеша прикурил от газовой зажигалки.
– Нет, благодарю вас.
– Нет, будь он белым, присяжные оправдали бы его. Таково мое мнение. Во всяком случае, здесь, в Миссисипи, или в Техасе, или в Вайоминге. Не уверен насчет Нью-Йорка.
– Почему же?
– У вас есть дочь?
– Нет.
– Тогда вам не понять.
– Все же я не теряю надежды. Значит, мистер Хейли судом присяжных будет осужден?
– Скорее всего.
– Выходит, по отношению к черному населению система не так уж и справедлива?
– А вам приходилось говорить с Раймондом Хьюджесом?
– Нет. Кто это?
– На последних выборах он выдвинул себя на должность шерифа, но допустил одну ошибку – не учел того, что его соперником был Оззи Уоллс. Хьюджес – белый, Оззи, само собой, нет. И если я не ошибаюсь, Оззи получил тридцать один процент голосов. Так почему бы вам не обратиться к мистеру Хьюджесу с вопросом о справедливости системы в отношении черных?
– Я имел в виду правоохранительную систему.
– Система везде одна и та же. Кто, по-вашему, сидит за столом присяжных? Те же самые избиратели, которые сделали Оззи Уоллса шерифом.
– Ну хорошо, но если белый может быть оправдан за то же, за что негра скорее всего осудят, то не объяснили бы вы, на чем основана ваша уверенность в том, что система одинаково справедлива к обоим?
– А она и не справедлива.
– Боюсь, не совсем понимаю вас.
– Система отражает в себе состояние общества. Она не всегда справедлива, но она и не менее справедлива, чем в Нью-Йорке, Массачусетсе или Калифорнии. Она настолько справедлива, насколько предвзятой и подверженной воздействию эмоций ее делает сам человек.
– И вы думаете, местный суд отнесется к мистеру Хейли так же, как и нью-йоркский?
– Я хочу сказать, что в Нью-Йорке расизма столько же, сколько и в Миссисипи. Посмотрите на наши государственные школы: они десегрегированы точно так же, как и любые другие в стране.
– По решению суда.
– Да, но что вы скажете о ваших нью-йоркских судах? В течение многих лет вы, благочестивые лицемеры, показывали на нас пальцем, требуя осуществления десегрегации на деле. Что же, это было сделано, и мир не рухнул. Но в своем благочестии вы без всяких душевных мук забыли о своих собственных школах, о своих соседях, о ляпсусах в избирательном праве, о своих жюри присяжных – поголовно белых, о советах городского управления. Да, мы заблуждались, но мы заплатили за свои ошибки дорогую цену. Зато мы кое-чему научились, и, хотя перемены идут слишком медленно и болезненно, мы все же стараемся. А вы – вы продолжаете тыкать в нас пальцем.
– У меня и в мыслях не было развязывать новую битву за Геттисберг [7].
– Прошу меня извинить. К какой защите мы прибегнем? В настоящее время я и сам не знаю. Честно говоря, сейчас еще просто слишком рано. Ведь пока даже не предъявлено обвинение.
– Но оно, вне всякого сомнения, будет предъявлено?
– Вне всякого сомнения, нам это пока еще неизвестно. Похоже, что да. Когда вы хотите это опубликовать?
– Наверное, в воскресенье.
– Хотя какая разница. Здесь вашу газету никто не читает. Да, ему будет предъявлено обвинение.
Маккитрик посмотрел на часы, и Джейк выключил свой магнитофон.
– Послушайте, я вовсе не так уж плох, – обратился к нему репортер. – Давайте выпьем как-нибудь пива и покончим со всем этим.
– Не для прессы: я не пью. Но принимаю ваше предложение.
.
* * *
Первая пресвитерианская церковь Клэнтона располагалась через дорогу от Первой объединенной методистской церкви, и обе они находились на расстоянии прямой видимости от гораздо большей Первой баптистской церкви. У баптистов было больше прихожан и денег, зато пресвитерианцы и методисты заканчивали свои воскресные службы раньше. И поэтому, когда баптисты в половине первого подходили к дверям ресторанов, чтобы всей семьей пообедать, им приходилось стоять в очереди и смотреть, как другие медленно наслаждаются едой и приветливо помахивают им руками.
Джейк был абсолютно уверен в том, что баптиста из него никогда бы не вышло. На его взгляд, они были чуточку ограниченны и излишне строги, а потом, они вечно пеклись о воскресной вечерней службе. Джейк же не выносил этой церемонии. Карлу воспитывали в баптистской вере, его самого – как методиста, однако во время их бракосочетания был достигнут компромисс, и оба супруга стали пресвитерианцами. Церковью своей они были довольны, службами ее тоже и пропускали их редко.