Корде откинулся на спинку стула и предложил Лафитту выпить. На столе стояли бутыли с ромом, виски и бренди — последнее попало сюда прямиком из французских погребов.
— У меня мало времени, Тритон, — сказал Корде. — Я должен быть в городе в полдень.
— Я пришел сделать вам предложение, — спокойно ответил Лафитт. — Мы сбрасываем французское ярмо, освобождаем рабов, как англичане, и открываем порт для английских торговых судов.
Корде несколько мгновений смотрел на него в упор, затем расхохотался. Блестящая маска искажала его голос.
— Ох, дражайший, вы так добры, приехав сообщить мне все это, — выговорил он наконец. — А теперь — зачем вы явились на самом деле?
— Недавно мне посчастливилось встретиться с эмиссаром английского короля Генриха, — ответил Лафитт.
Корде глянул было на Уэссекса, но тут же перевел взгляд на Костюшко, сидевшего с бесстрастным лицом.
— И?
— Граф Костюшко предлагает нам следующую сделку. Король Генрих гарантирует Луизиане независимость, если мы освободим рабов и откроем порт. Как член Священного союза, он сможет призвать на помощь Англии остальных его участников, если императору это не понравится.
— Люди будут драться, — предупредил Корде.
— За Шарантона? Вы меня удивляете. Мы слышали в Баратарии, что дела совсем плохи. Реальность наверняка еще хуже.
— А кто возглавит Луизиану? Позволит ли Лафитт, чтобы ее королем стал Людовик? — уперся Корде. — Дети Солнца хотят короля, акадийцы примут короля, если он не будет абсолютным монархом. Креолы, думаю, тоже с этим согласятся, если им будет позволено иметь голос.
— А Лафитт? — вкрадчиво спросил Тритон. — Как вы думаете, что он должен получить за то, что отдаст такую ценную добычу?
Сидя рядом с Корде, Уэссекс внезапно осознал, что тот прекрасно знает, кто скрывается под маской Тритона. Эти прозвища и маски были лишь игрой, не более.
— Он получит прощение для себя и своих людей, патент на ведение войны против Франции и пост первого министра — если представит короля живым. Мои люди на это согласятся.
— Долго же вам пришлось учиться быть рассудительным, — заметил Тритон.
— Я видел кое-что и похуже пиратов, дражайший. И мне плевать, кто будет править в Луизиане, покуда Акадия остается в ее составе. Да. Я сделаю так, что остальные дадут свое согласие.
— Вы думаете, что получится? — спросил Лафитт, и внезапно вся наигранность, все притворство исчезли из его голоса. Он перегнулся через стол и вонзился взглядом в глаза собеседника.
Корде снял маску и положил на стол.
— Да, Жан. Думаю получится. Дай мне послать весть к другим группировкам и созвать общее собрание. Покажем им короля, пусть он говорит с ними. Но это нужно сделать быстро, до тридцать первого числа. Шарантон должен умереть прежде, чем сделает то, что задумал, а Людовик должен быть готов занять его место.
Лафитт рассеянно снял маску и выпрямился. Черные глаза его сверкали.
— Рассказывай.
Если объяснения Корде и не были слишком вразумительными, то одно стало понятно совершенно четко — после того как де Шарантон совершит свой черный ритуал, его будет невозможно убить.
— А как мы сможем убить его сейчас? — спросил Лафитт. — Это всегда было трудно. Лично я не надеялся на большее, чем просто посадить его под замок.
— Об этом позабочусь я, — сказал Уэссекс, снимая маску. — Я герцог Уэссекский. По крови я родственник английских королей, и потому я смогу убить этого колдуна, как уже убил нескольких раньше. Также ручаюсь от имени короля Генриха за выполнение этих условий. Захотите вы участвовать в Священном союзе или останетесь нейтральными — ваше дело, но в обмен на независимую Луизиану — ликвидация рабства и открытый порт.
— Хорошо, — сказал Костюшко, — рад видеть вас снова в форме, Уэссекс. Луи будет приятно об этом услышать.
— Потом поговорим, — многозначительно ответил Уэссекс.
— Я могу доставить их в город, — сказал Лафитт, показывая на двух агентов. — Привезу на встречу их и короля. Мы можем устроить это у Деде…
— Она мертва. Шарантон пытался пытками вырвать у всех жрецов вуду тайны их магии.
— Зачем это ему? — озадаченно спросил Костюшко. — Де Шарантон сатанист, а не колдун.
— Ему нужна сила самой земли, чтобы стать таким королем, какие правили в прежние времена. Так он говорит, — ответил Корде. Костюшко только покачал головой.
— Значит, собираемся на кирпичном заводе на площади Конго, — решил Лафитт. — Скажи им. Кирпичный завод, через три дня.
— Надеюсь, ваше дело в Новом Орлеане не столь неотложное, ваша милость, — сказал Корде, обаятельно улыбаясь герцогу и вставая из-за стола. Казалось, с его плеч упало тяжкое бремя, когда он узнал, что Лафитт поддержит восстание, и впервые Уэссекс увидел в нем прежнего Гамбита.
— Дело подождет, — кивнул Уэссекс. Революция, за спиной которой стоят личный секретарь губернатора и хозяин залива, наверняка будет краткой и бескровной, и он уже решил в душе, что убьет де Шарантона.
Положение было отчаянным, поскольку они были одни и шли пешком по дикой глуши, не имея при себе ничего, кроме одежды. Она до сих пор не знала, что случилось со Встречающим Рассвет и с Дочерью Ветра — успели они спастись из разрушенного города или погибли под его руинами. Сара все изумлялась, как Мириэль смогла пройти пешком весь путь от Балтимора в таких условиях и остаться в живых, но сама Сара не могла полагаться на такую удачу.
Первую ночь после побега из города нумакики они провели, зарывшись ради тепла в опавшие листья, потом позавтракали сырой рыбой, пойманной в реке. Хотя Сара и могла бы поставить ловушку из плетеной травы на зайца, у нее не было ножа, чтобы освежевать тушку, а без кремня и трута им было не разжечь костер, чтобы испечь мясо.
Если добывать огонь трением, потребуется много часов тяжелой и нудной работы, даже если бы Сара в точности знала, как это делать.
Но утром второго дня, проснувшись на заре, Сара увидела Встречающего Рассвет. Он шел к ней навстречу, раскинув руки в приветственном жесте.
На боку у него висел большой мешок, за плечом — винтовка в расшитом бисером чехле с бахромой. Он явно сумел кое-чем поживиться в городе прежде, чем покинуть его.
— Мириэль, смотри! — воскликнула Сара, поднимая свою спутницу.
Та села, пригладила спутанные волосы и инстинктивно потянулась к Чаше. Сара уже знала, что это магическая вещь, но что еще в ней есть, Мириэль не говорила — или не могла сказать.
— Вахийя, — сказал Встречающий Рассвет.
— Вахийя, — торжественно ответила Сара. Встречающий Рассвет посмотрел на Мириэль, и Саре показалось, что в его взгляде промелькнуло что-то новое.
— Когда воды улеглись, мы с Дочерью Ветра покинули город в каноэ. Когда вода снова взволновалась, нас отнесло к дальнему берегу, и только сейчас нам удалось пересечь реку и найти вас.