Адмирал задал еще несколько ничего не значащих вопросов и распрощался с Гумаем. Тот так и не понял, зачем его вызывали на аудиенцию. Возможно, чтобы убедиться, что он еще верен Урайе и сладкая жизнь с вкусной едой и девушками в бикини под высокими пальмами на побережье его не разложила.

«А ну и ладно», – сказал себе полковник. Ему предстояло провести здесь еще три долгих дня, и проблема лишнего времени заботила его больше всего.

54

С момента первого укола прошло две недели. Ник чувствовал себя значительно лучше, и его перевели из бокса интенсивной терапии в нормальный люкс, где даже для бдительного Джерри Фокса нашлась отдельная комната.

Прикрепленная к пациенту Лили и еще двое проверенных санитаров как могли развлекали Ламберта, попеременно предлагая ему шахматные партии, карты или прогулки по саду.

Джерри был против прогулок – это мешало ему выполнять свои обязанности, однако он понимал, что без свежего воздуха Нику не обойтись, и скрепя сердце выходил вместе со всеми. И в то время когда Ламберт позволял себе быструю ходьбу и щадящую игру в футбол с санитарами, Джерри изрядно потел, отчаянно вертя головой и оставаясь на взводе положенные полтора часа.

Позже Ник давал ему возможность отдохнуть и сам занимался своей безопасностью – он тихо сидел в углу большой комнаты и раз за разом наговаривал на диктофон одну и ту же историю.

Таким образом он упражнял свою память и постепенно вспоминал все новые и новые детали. Каждый последующий рассказ становился полнее первого, и Ник был уверен, что его спаситель – босс Джерри Фокса – обязательно найдет там для себя что-то полезное.

Единственное, чего Ник не касался, так это встречи с перволюдьми. Он решил не спешить с выводами, поскольку эта встреча могла оказаться плодом его больного воображения. Впрочем, тогда в его историю никак не вязались урайцы и расстрел грузовика, однако Ник старался об этом не думать. Он решил лучше узнать мистера Дзефирелли и рассказать ему все, не опасаясь, что его посчитают сумасшедшим.

После записи очередной версии Ник испытал чувство полной опустошенности и, не включая свет, глядел в окно, за которым сгущались сумерки.

При этом он сделал несколько интересных открытий. Оказалось, что, если смотреть на поздние сумерки не мигая, можно увидеть, как мир дробится на составные части и они свободно взлетают вверх и парят там, переливаясь всеми цветами радуги.

Однако стоило только моргнуть или почувствовать в глазах легкое покалывание, как волшебные картины разрушались и реальные образы снова возвращались к своим скучным геометрическим построениям.

«Наверное, это от лекарства», – думал Ник. Они ему делают баснословно дорогие инъекции, которые благоприятно влияют на его позвоночник.

Лечащий врач Ника, мистер Хек-Драйвер, человек с прозрачными, как витражи, ушами, осматривая Ника, каждый раз добавлял фразу вроде: ну вот, еще на три миллиончика кольнем, и будете, хороший мой, здоровым.

В часы, когда спускалась полная темнота, приходил Джерри и, включив настольную лампу, разбирал свой пистолет. Причину этой фобии Ник уже знал – Джерри все чаще снились сны, что у него спилен боек.

«Представляешь, какая бодяга, Ник! Жмешь на спусковой крючок, а он только – клац! И тишина. И вот я уже труп, и меня волокут в мешке. Ох, не нравится мне этот сон».

После Джерри приходила Лили и привозила ужин. Звеня словно колокольчик, она включала полную иллюминацию, и ее приход означал возрождение после летаргического сна или даже смерти.

После ужина Ламберта навещали прикрепленные к нему санитары – Боб и Кристофер. Если он не возражал, они оставались, и вся компания играла в настольные игры. Лили сидела рядом с Ником, и ему было приятно прикосновение ее плеча. Со временем ему даже стало казаться, будто он влюблен.

Посиделки заканчивались в половине девятого, и все, кроме Лили, уходили, а она оставалась, чтобы сделать Нику укол на ночь.

Сделав укол, она тоже уходила, а Ник ложился спать и какое-то время думал, глядя в темный потолок. Думал о разном, но в этот раз вспоминал Генри Аткинса, который так нехорошо с ним обошелся.

«Интересно, думает ли он о том, что сделал, и считает ли меня уже мертвым? Если да, то мучает ли его совесть?» – размышлял Ник.

Неожиданно запищал зуммер прибора транслинейной связи По опыту Ник уже знал, что это звонит мистер Дзефирелли, чтобы узнать у Джерри Фокса, как у них дела Спустя несколько минут к Нику заглянул Фоке.,

– Босс звонил, – сказал он.

– Что сказал?

– Через несколько дней будет здесь. Я ему отрапортовал, что ты идешь на поправку – он обрадовался… И еще сказал, что тебя удивит.

– Сказал – удивит? – Ник даже приподнялся с постели, заинтригованный таким сообщением.

– Точно. Так и сказал.

55

Старый туристический катер со звучным названием «Драйтунг Папилоц Голотури» висел в точке со статическими параметрами и внимательно просеивал эфир, подрагивая фокусаторами сферических антенн.

Внутри катера в трех его тесных помещениях уже пятые сутки скучали и злились от тесноты шестеро джентльменов удачи во главе с владельцем катера Питом ди Торро.

Кроме лопоухого и веснушчатого Тедди Сикорского, управлявшегося со шпионскими пеленгаторами катера, все остальные гости Пита являлись наемными работниками, собранными для разового задания.

Луи Каберуз в прошлом был сержантом морской пехоты, Вето Нильсберг снимался в порнографических фильмах. Зепп Бовин остался недоучившимся студентом и несостоявшимся анархистом, а Феликс Номэн был опустившимся до уровня наемного убийцы редактором толстого литературного журнала.

Несмотря на пестроту компании, коллектив этот был достаточно функционален, и Пит ди Торро имел честь закопать уже не одного клиента, опираясь исключительно на подобные бригады. Когда доходило до дела, эти люди не подводили, однако всякий раз приходилось какое-то время ждать или находиться в засаде, и это времяпрепровождение являлось основной проблемой таких групп. Наемники не выносили тишины, бездействия и в каждом углу начинали видеть преследовавших их демонов.

– Эй, Пит, ты же говорил, что больше не будешь работать на Хубера. Почему передумал? – вытянувшись на узкой койке, задал вопрос Каберуз. В помещениях было довольно душно, и он оставался в одних шортах, демонстрируя словно отлитые из бронзы мышцы, расписанные татуировками на тему Четвертого корпуса морской пехоты, где Каберуз прослужил больше десяти лет.

– А кто тебе сказал, что это заказ от Хубера? – вопросом на вопрос ответил Пит. – Мне подкинул его Галахер.

– Галахер, Васкес или бюро Кассо – все это только подставные лица, и все они Эдгар Хубер собственной персоной.

– А тебе, Луи, какая разница? Чего ты к Питу пристал? – подал голос Номэн. – Человек взял тебя в группу, а ты гнусишь…