– Иди педаль делай. Нам ведь еще обратно ехать. И этим своим.., тыкликам – чтобы больше ни капли. Ты понял?
– А чего ж не понять, – пожал плечами Леха. – Сказано – ни капли.
Когда нелепая машинка канареечного цвета, носившая на себе следы кустарного кузовного ремонта, начала ускоряться, агент Смит только прибавил газу, и его двухсотсильный «форд» стал легко настигать объект слежки.
Однако «запорожец» снова предпринял попытку оторваться, и тогда Берк всерьез включился в эту гонку. Мотор ревел, словно бешеный буйвол, «форд» готов был взлететь в воздух, но это не помогало, и битая желтая машинка стремительно уходила в точку, как будто форсированный «форд-фокус» просто стоял на месте.
– Феноменально! – произнес ошарашенный Джонсон. – Они нас сделали, как двух мартышек, Берк…
– Но как?! Как им это удалось?! – воскликнул разгоряченный гонкой Смит, не прекращая попыток сократить дистанцию.
– Должно быть, у этой машины есть неисчерпаемые резервы, – задумчиво произнес Джонсон и, пробуя на слух, по-новому произнес слово:
– «запорожец»…
– Нет, нам их не догнать! – признался Берк. – Нужно срочно заказать для нас пару таких же машин.
– Сделаем, Берк, сделаем… Будь внимателен, впереди дорожная полиция!
Агент Смит поспешно сбросил скорость, однако отмашка жезлом показала, что превышение скорости не ускользнуло от внимания инспектора.
Когда «форд» остановился, гаишник подошел к нему нетвердой походкой и удивленно посмотрел на Джонсона.
– В чем дело, офицер? – спросил тот.
– Офицер? – переспросил гаишник и искоса взглянул на свои прапорские погоны, сначала на один, потом на второй. – Неплохое начало, неплохое, – сказал он. – А почему наруша.., шаем?
– Мы согласны заплатить штраф. А вы не видели, здесь не проезжал желтый «запорожец»?
– Не-э-эт. – Прапорщик покрутил головой и закачался. – Тут была эта.., апельсиновая «феррари». Прошмыгнула, зараза, я только эта.., махнул своей волшебной палочкой, а она…
Тут инспектор выполнил какой-то замысловатый пируэт и рухнул как подкошенный.
Через какое-то время он с кряхтеньем подтянулся на руках и, сунув в окно грустное лицо, сообщил:
– А я жезл уронил… Вот незадача…
После чего поправил скособочившуюся фуражку и сказал:
– Пр-родолжим наше разби.., рательство.
– Мы заплатим штраф, офицер, – напомнил Джонсон.
– Да? – Прапорщик помолчал, силясь что-то вспомнить, затем выдохнул на пассажиров машины винные пары и признался:
– А я забыл, за что штраф…
– Не важно, офицер. Я дам вам сто долларов.
– Сто долларов, – согласно кивнул инспектор. – Но это не.., не взятка?
– Нет, офицер, это штраф за превышение скорости, – заверил его Джонсон и протянул деньги.
– Эх, хорошие вы ребята, – со слезою в голосе произнес прапорщик. – Хотя и похожи на шпионов…
Джонсон и Смит застыли от неожиданности. Как? Как это пьяный прапорщик смог узнать?
– Испугались? – хитро усмехнулся инспектор и с трудом поднялся на ноги. – Это я пошутил так. Пока, ребята…
Выбравшись из машины, Окуркин достал из багажника складное ведро и, зачерпнув из канавы воды, несколько раз окатил ею свой автомобиль.
Когда он смыл свинячье дерьмо, то застыл как вкопанный, а затем махнул другу рукой.
– Серега, иди сюда, сейчас ты удивишься…
– Да я уж сегодня наудивлялся. Может, хватит?
Не проявляя особого рвения, Тютюнин вышел на травку и понял, о чем говорил Леха. «Запорожец» сверкал отшлифованным металлом и напоминал зеркальную мыльницу.
– Вот что с автомобилем делают бешеные скорости, – глубокомысленно заметил Окуркин.
– Нет, это с ней сделали твои пьяные тыклики, – возразил ему Сергей.
– Слушай, а ведь это они храпят, – заметил Окуркин и полез в двигатель. Он оказался прав: перепачканные смазкой человечки спали, раскинувшись на горячем движке, по одному возле каждой свечи.
Попытки Окуркина разбудить своих наемных рабочих ни к чему не привели, поэтому вытягивать заглохший «запорожец» из канавы пришлось вручную.
Затем Леха поправил педаль газа и сумел наконец завести машину, так что до наследственного участка они доехали своим ходом.
Дом выглядел таким же необжитым и угрюмым, как и в прошлый раз, а на картофельных бороздах, где они сражались с лебедой, теперь росла какая-то другая, совершенно незнакомая трава.
– Ты ключ от дома взял? – поинтересовался Тютюнин, втайне надеясь, что Леха забыл его, однако надежды оказались напрасными.
Поднявшись на скрипучее крыльцо, Сергей остановился и, пока Леха возился с замком, смотрел по сторонам.
Наконец дверь распахнулась, и на них пахнуло затхлой подвальной сыростью.
– А фонарик?! – находясь уже на краю отчаяния, поинтересовался Сергей.
– Чего орешь? Есть у меня и фонарик.
– Тогда пошли скорее. Это же не удовольствие какое-нибудь… Это ж, блин, «миссия невыполнима» какая-то…
И они вошли внутрь. Сначала Леха, потом Сергей.
В доме все выглядело как и в прошлый раз, и ни в одной из комнат на друзей не набросились ужасные монстры. Тютюнин начал успокаиваться, однако, когда они полезли в подвал, снова начал икать от страха.
Леха, напротив, все время говорил, шутил невпопад, а в подвале запел песню про Чиполлино.
– Ты чего орешь? – спросил его Сергей, однако Леха не ответил и засеменил между стеллажей, подсвечивая себе фонарем.
Возле знакомой полки они остановились, и Окуркин, не прерывая громкого пения, снял две трехлитровки и подал их Сергею.
Потом взял две для себя, но тут возникла проблема, как закрепить фонарь. Окуркин придумал сунуть его в рот, правда, при этом он терял способность голосить про Чиполлино.
Как выбрались из погреба и пробежали по дому, ни один, ни другой не запомнил. Леха даже не стал запирать замок – просто так накинул его для вида, и они потащили банки к машине.
Едва друзья убрали их в багажник, как возле «запорожца» стали собираться местные жители.
Они появлялись, не произнося ни слова, и с интересом таращились на двух городских, которые, в свою очередь, тоже таращились на них.
– Это кто ж такие будут? – спросил одна беззубая старушка другую.
– Махонький мальчишка – правнучек Пафнутьевны, а другой, должно, его приятель.
– А где ж сама Пафнутьевна?