— Рано, — ответил Томас. Он взял плащ и набросил на плечи. — Пока мы ехали сюда, видел, как хозяин одной лавки показывал мне меч в ножнах?
— Нет, — ответил Олег, но Томасу показалось, что отшельник говорит неправду. — Как-то не заметил.
— У него оружейная лавка, — сказал Томас задумчиво. — Довольно богатая. Думаю, ему есть чем похвастать.
— Томас, — сказал Олег укоряюще, — мы едем по весьма важному делу. Можем и головы сложить! А ты по лавкам заглядываешь, как женщина?
Томас сказал оскорбленно:
— Женщины не заглядывают по оружейным лавкам! А если бы заглядывали, туда бы перестали ходить мужчины. Есть, знаешь ли, места святые для мужчин... Не скаль зубы, я имел в виду, что почти святые! Для нас самое дорогое — оружие. Я не тряпки собираюсь смотреть, обувь или дорогие притирания!
— А мог бы, — заметил Олег ехидно. — На Востоке вон и мужчины красят волосы, бороды, ногти, натираются благовониями...
— С ума сошел, — сказал Томас возмущенно. — Вся Европа рухнет, если здешние мужчины начнут краситься!
Олег смолчал, а Томас застегнул пряжку ремня и пошел к выходу. Олег вздохнул, оглянулся на лук, сиротливо стоящий у изголовья кровати, но махнул рукой и вышел следом.
Солнце опустилось за городскую стену, край блестит, словно плавится в жарком огне, но между домами уже залег полумрак, что медленно переходит в темень. В некоторых домах зажглись светильники, а перед самыми богатыми горят даже перед домом. С далекого перекрестка доносились звуки музыки, веселые песни, крики гуляющих.
Томас неодобрительно покачал головой. Вечерами народ должен ходить в церковь, а не устраивать гулянки на ночных улицах. Он хотел было высказать такое вслух, но покосился на язычника, этот обязательно спросит, когда был в церкви сам Томас, а тут не вспомнишь, разве что в прошлом месяце, когда загнал не то ливень, не то злые собаки.
Темная громада церкви вырисовывается на фоне красного закатного неба справа над крышами добротных домов. Олег заметил, что «громада» — слишком громко, у богатых крестьян курятники повыше и покрупнее, а это каменное здание даже в щелях между камнями дало вцепиться сорной траве, стыд какой.
Томас, похоже, тоже заметил неухоженность такого важного для христиан места, как церковный дом, покосился на калику с предостережением в холодных синих глазах: только скажи что похабное, однако калика поглядывал по сторонам, прислушивался к крикам, шорохам и, казалось, ничуть не удивился, когда навстречу вышли четверо мужчин и остановились, перегородив узкую улочку. Все четверо вытащили из ножен длинные ножи, смахивающие на короткие мечи.
Томас поперхнулся на полуслове, но, взглянув на невозмутимого волхва, надменно фыркнул, красивым жестом отбросил за спину плащ и выхватил меч. Олег оглянулся, там тоже появились четверо таких же оборванцев, но у одного топор, у другого нож, у двоих настоящие мечи.
— Ребята, — сказал Олег просительно, — такой хороший день был... не надо портить дурной дракой!
Один из стоящих впереди отмахнулся раздраженно:
— О тебе речи не было. Отойди в сторонку, тебя не тронут.
— Как скажете, — сказал Олег обрадованно.
Он отступил к стене, прижался к ней спиной, а когда четверка начала наступать на застывшего рыцаря, быстро метнулся вперед и неуловимо быстро опрокинул всех четверых, а Томас мгновенно развернулся и принял удар напавших сзади. За спиной слышались крики, в которых было больше изумления, чем ужаса, глухие удары и короткие стоны.
Томас выдерживал град ударов, одного сразил с великим трудом, второму рассек живот, остались двое, он подбодрился, но те вдруг посмотрели мимо него, закричали и, роняя кинжалы, бросились вдоль домов. Томас оглянулся, в их сторону шел Олег, деловито вытирая платком с головы одного из нападавших короткий меч. Тот покраснел от набалдашника до острия, с него срываются красные тягучие капли. Четверо вяло трепыхаются в лужах крови, стонут, один попробовал ползти, но уперся головой в стену и все греб руками, словно веслами, пытаясь продавить макушкой камень.
— Ты дерешься не по-рыцарски, — обвинил Томас. — И меч украл.
— Вот новость, — удивился Олег. — А я и не знал. Кому вернуть с извинениями?
— Зато с успехом, — закончил Томас менее охотно. — В уличных схватках все трюки хороши.
— Буду знать, — заверил Олег. — А если что, у тебя спрошу. Хорошо?
— Спрашивай, — согласился Томас горделиво. — Я много чего знаю.
Его дыхание быстро выравнивалось, доспехи все еще блестят, ножи попортили только плащ, да на панцире осталась пара царапин. Олег внимательно посмотрел на Томаса, не прикидывается ли, но тому в самом деле явно не пришло в голову мысли: а с чего вдруг набросились на них, двоих мужчин, когда для грабежа есть жертвы куда богаче и не такие зубастые?
— Ладно, — сказал Олег вслух, — набросились так набросились. Где твоя лавка?
Томас вытянул руку.
— Уже пришли.
Хозяин лавки испуганно выглядывал из окна. Томас улыбнулся ему издали, Олег видел, как побледнело и перекосилось лицо хозяина, тут же исчезло. Послышался грохот железных засовов. Дверь распахнулась, хозяин дрожал и мелко кланялся.
— Я видел... ужас какой!., как на вас напали!.. Куда стража смотрит!
Он отступил, гости вошли, Томас сразу начал осматривать развешанное на стене оружие, Олег же еще от двери заметил ровным голосом:
— Да, в самом деле. И как будто знали, куда мы идем.
Хозяин побледнел, губы прошлепали:
— Да вы что?
— В самом деле, — сказал Олег.
— Не может того быть! — воскликнул хозяин.
— Да вот... чуть было не получилось...
Хозяин пролепетал:
— Почему вы так решили, что... знали?
— Город велик, — пояснил Олег, он рассматривал его пристально и холодновато. — Но засаду устроили именно здесь...
От стены послышался довольный голос Томаса, он снял и вертел в руке меч, дважды взмахнул, снова восторженно ахнул, протянул в сторону Олега.
— Смотри, какая прелесть!
Олег в полном равнодушии оглядел меч — длинный, с вытянутым лезвием, выкованный любовно и тщательно, не простой меч и даже не баронский, а как будто для воинственного короля, чтобы и воинская красота видна во всем, и тщательно подобранная и умело закаленная сталь, где синеватые узоры в металле скромно указывают на невероятную прочность, а у самой гарды сверкает великолепный рубин.
— Неплохо, — одобрил он. — Как я понимаю, ты шел сюда за ним?
— За ним, — ответил Томас гордо. — У меня чутье на хорошее оружие!