Заметив, что их приятели дали деру, атакующие телеги разбойники тоже побежали. Через мгновение последний из них, прихрамывая на обе ноги, скрылся в чаще. Качнулись ветки и все стихло.
– Отбились, клянусь печенкой Аркуда, – из-под передней телеги вылез Анер, на красном лице его появилась довольная усмешка. – Милость богов сегодня была с нами, не иначе!
Олен посмотрел на клинок в руке, заляпанный кровью, перевел взгляд на трупы, около которых уже жужжали крупные зеленые мухи. Закружилась голова, на миг стало дурно, словно перегрелся на солнце, а в ушах зашумела кровь. Он жадно глотнул воздуха, представляя, каким нелепым будет выглядеть падение с коня, и укусил себя за губу.
Очень больно, до крови.
Головокружение отступило, перед глазами перестали плавать желтые и белые пятна. Олен моргнул и обнаружил, что Саттия подъехала близко, и что на личике ее видна тревога.
– Что с тобой? – спросила девушка. – Опять видения?
– Нет. Я не знаю, кто были мои предки, и чем они занимались, но мне убивать совершенно не нравится. Пусть даже для того, чтобы спасаться самому.
– Увы, в этом мире от нашего желания мало что зависит, – она подняла руку и осторожно коснулась его щеки. – Ты держался молодцом, держись и дальше. Поехали обратно, нас ждут.
Олен кивнул, убрал невероятно потяжелевший за время схватки меч в ножны. И они двинулись к обозу, где возчики собирали оружие и укладывали на одну из телег погибшего стражника.
Всю первую половину дня тащились через глухую чащобу. Олен видел кабаньи следы, слышал волчий вой и рык охотящейся рыси. От запаха нагретой смолы кружилась голова, опавшие иголки мягко шуршали под копытами. Разбойники в лесу если и были, то не показывались.
Ближе к вечеру стали попадаться вырубки, затем поля и стоящие посреди них деревни. Одна за другой путешественники переправились через три текущие на восток, в сторону Ланы, речки. Последнюю пересекли вброд, одна из телег едва не опрокинулась. От гневных воплей Анера у Олена зазвенело в ушах.
– Слава богам, самый опасный участок минули, – сказал купец, когда переправа осталась позади, – скоро доберемся до Ростинга, там и заночуем. И сегодня же вечером я с вами рассчитаюсь.
– Что, плохо сражались? – поинтересовался Олен.
– Почему? Хорошо. Да только хворь отступает, завтра эти дармоеды смогут меч удержать. Обойдемся без вас.
С этим спорить было сложно. Охранники выглядели куда бодрее, чем вчера или даже утром. Пластом не лежали, с телег больше не соскакивали, переговаривались и смеялись. Особо шустрые бросали на Саттию заинтересованные взгляды, а на Олена и Бенеша – оценивающие.
Вскоре после этого разговора Рыжий в очередной раз пропал из виду и точно в воду канул. Ростинг, еще одна большая деревня за частоколом, показалась в сумерках. Стали видны башенки по сторонам от ворот, заостренные кверху бревна, поднимающиеся над ними крыши.
– Кто такие? – крикнули с одной из башенок.
– Я это! Анер Толстопятый! – ответил хозяин обоза, выехав вперед. – Или не узнаете?
– Узнаем, – через парапет башенки перевесился седой, хоть и не старый мужик. – Вижу, что вас потрепали.
– За место на кладбище я заплачу, – сказал купец.
– Ладно, – седой кивнул, за воротами что-то заскрипело, и они начали открываться. В щели показалась улица, два ряда домов, торчащий над ними тонкий шпиль храма. Из-за правой створки выглянул молодой парень, лохматый, как стог сена.
– Проезжайте, что ли, – сказал он.
Олен толкнул коня пятками в бока. Остались позади ворота, деревянные башенки с площадками наверху. Потянулись улицы, дома, так напомнившие Заячий Скок, что сердце закололо. Выехавший вперед Анер привел обоз к южной окраине, к большому постоялому двору. На крыльцо выскочил хозяин, похожий на купца, точно старший брат, замахал руками:
– Опять ты явился на мою голову! И ораву свою привел! Проваливай, пока не выгнали!
К удивлению Олена, купец широко улыбнулся и спокойно ответил:
– Хватит орать! Пошли лучше кого-нибудь из слуг к вашему патриусу. Утром придется хоронить кое-кого.
– Как всегда – хозяин постоялого двора кинул взгляд на завернутое в рогожу тело, лежащее на одной из телег. – Ладно, располагайтесь пока. А я распоряжусь. Не бойся, Толстопятый, без обряда твой охранник не останется.
И он утопал в дом, оттуда донесся его зычный голос. Забегали слуги, открылась дверь большой конюшни. Олен без спешки завел Кусаку, снял седло и уздечку. А когда вышел наружу, обнаружил, что рядом с Саттией и Бенешем стоит улыбающийся Анер.
– Деньги я отдал, – сказал он, – спасибо за помощь. Если желаете, можете остаться с нами.
– Дальше мы сами, – ответила девушка, поправляя волосы на лбу.
– Ну, как знаете. Да будут милостивы к вам боги, – и хозяин обоза, кивнув напоследок, отошел.
– И к вам, – сказал Олен ему в спину.
– Пойдем, пока «больные» все не сожрали, – Саттия ухватила его за руку и потащила за собой.
Внутри этот постоялый двор сильно отличался от всех предыдущих. Столы тут стояли не прямоугольные, а круглые, на полу лежала не солома, а высушенный камыш. Под потолком висели горизонтально несколько тележных колес, утыканных огарками свечей. Густая смесь запахов била в нос, и только через несколько мгновений удавалось различить оттенки – горелого сала, сухой травы, жареного лука.
– Садитесь вон туда! – хозяин не дал гостям и рта раскрыть. – Сейчас принесут ужин! Комната готова! За это все плюс завтрак – одна крона.
– У нас геденские серебряные гроши, – не растерялась Саттия. – Отдам один к одному…
– Ладно, пойдет.
Они прошли к одному из маленьких столов, стоящих около стены. Улыбчивая служанка в чепце и сиреневом платье с глубоким вырезом принесла поднос с ужином. Не обращая внимания на свирепые взгляды Саттии, расставила миски и кружки, после чего ушла.
– Так… что тут у нас? – Бенеш потер руки. – Ага, караси со сметаной… Колбаса ливерная, сосиски жареные…
Олен поглядел на сосиски, жирные, растрескавшиеся, политые каким-то красным соусом. Вспомнилось, как сегодня такой же красный «соус» брызгал из ран, нанесенных ледяным мечом. Весь аппетит пропал, в животе заворочалось нечто противное, колючее.
– А ну ешь, – строго проговорила Саттия, – еще из-за всяких разбойников переживать будешь…
– Да я не хочу. Я…
– Ешь! – это прозвучало, как приказ, и Олен неохотно взялся за ложку. Разрезал сосиску без охоты, но едва первый кусок сочного мяса попал на язык, как тут же забыл обо всех переживаниях. Сам не заметил, как очистил тарелки и проглотил даже шкурку от ливерной колбасы.
– Вот и молодец, – улыбнулась Саттия.
Они встали, прошли мимо занявшей центральные столы компании возчиков и охранников во главе с Анером. По скрипучей лестнице поднялись на второй этаж, и оказались в маленькой квадратной комнатке с единственным, хоть и широченным лежаком.