Более сильные и умелые, обученные сражаться строем, лучше снаряженные и вооруженные гномы теснили людей. Клинья закованных в броню подгорных воителей вонзались в рыхлое тело ополчения, терзая его и заставляя отступать. В ход шли мечи и топоры, кинжалы и прочее оружие, удобное в ближнем бою.

Ученики Харугота сняли защитный полог, сотканный из частичек Тьмы, и бросили все силы на то, чтобы отразить заклятия оставшихся в тылу гномьих магов. Те, насколько понял консул, попытались превратить в топь землю под копытами чернокрылых и орков, сделать так, чтобы тяжеловооруженные всадники провалились, застряли и выбыли из боя совсем.

Но пока у них ничего не выходило.

Гномы наступали, ополчение трещало по швам, иссекало кровью, но держалось.

– Не пора? – спросил Шахияр, гневно раздувая ноздри.

– Пожалуй, пора, – кивнул Харугот, и шах помчался вниз по склону холма, вопя и нещадно нахлестывая коня.

Орки разразились бешеным воем, от которого застыла бы кровь в жилах даже у волков. Двинулись вперед, и мгновением позже сорвались с места конные дружины на правом фланге.

Сейчас они разгонятся, ударят в тыл и фланги наступающим, и гномьи баталии окажутся в окружении. Да, какое-то время они еще продержатся, но рано или поздно выдохнутся. А чуть позже в дело пойдут чернокрылые, чья задача – атаковать тех, кто прячется за спинами воинов-магов, и если даже не убить их и не взять в плен, то хотя бы отогнать.

Сами по себе, без прикрытия, чародеи земли не особенно опасны.

Гномы поняли, что их окружают, но вместо того, чтобы начать разворачиваться и отражать атаку, надавили еще, с диким ревом бросились вперед. Этого ополчение снести не смогло, вчерашние мастеровые и крестьяне бросились врассыпную, испуганно крича и роняя оружие.

– Это еще что? – угол рта Харугота дернулся. – Они что, решили напасть на меня?

– Мессен, надо отходить… – ари Налн подъехал ближе. – Тут опасно.

– Нет, – твердо ответил консул. – Командуй атаку чернокрылым. Прямо вперед, по тем, кто вознамерился взобраться на холм.

Гномы мчались вслед отступавшим, не размыкая рядов, и не тратили времени на то, чтобы убивать людей. Они даже не обращали внимания на то, что их товарищи в тылу гибнут под копьями дружинников и орков. Они вполне очевидно собирались пасть, но и прихватить с собой одного человека.

Харугота из Лексгольма.

– Откуда они узнали? – прошептал Харугот, когда чернокрылые, огибая холм с двух сторон, помчались в контратаку. На миг хозяину Безариона стало так страшно, как не было уже много лет.

С трудом отогнал желание повернуть коня.

И снова грохот столкновения, отчаянные крики умирающих, текущие по белому снегу багровые ручьи крови, падающие тела. Гномы невероятным усилием сдержали напор разогнавшихся всадников и полезли вверх по склону холма. Они погибали, но шли с упорством обреченных.

Консул следил за ними, точно завороженный.

Бросилась вперед охрана, засверкали мечи. Но даже через ряды лучших из лучших прорвался весь покрытый кровью воитель с темной седеющей бородой и секирой в руках. Блеснули глаза в прорезях глухого шлема, гном крикнул что-то, замахнулся и… упал, молча, как подрубленное дерево. Стало видно торчавшее из спины копье, текущая по доспехам кровь.

Дерин фа-Трене погиб, не дойдя до Харугота нескольких шагов.

Ему не хватило совсем чуть-чуть.

Но порадоваться консул не успел. В груди что-то лопнуло, накатила черная волна и швырнула куда-то в сторону. Он увидел остров посреди синего моря и падающие темные храмы. Видение продержалось какие-то мгновения и сгинуло, осталась только боль, злая и неукротимая, рвущая тело на куски. Рот наполнился жгучей кровью, сердце попыталось сбиться с ритма.

На какое-то время Харугот перестал осознавать себя, бросил все силы на то, чтобы удержаться, не дать боли поглотить себя.

Консул знал, что произойдет в том случае, если он уступит ей.

Постепенно боль ослабела, превратилась в обычную, телесную. А в груди, рядом с сердцем, возник осколок ледяной пустоты, жадный, неприятный и очень колючий. Точно в живую плоть вшили холодный и невесомый камень, и вырвать его не поможет никакая магия…

А потом Харугот открыл глаза, обнаружил, что лежит на снегу, рядом – ари Налн и несколько испуганных чернокрылых.

– О, мессен, – произнес канцлер. – Вы меня так напугали. В один момент я даже решил… Что случилось?

– Мы проиграли, – сказал Харугот.

– Нет, мессен, мы победили! – на лице ари Нална отразилось недоумение. – Гномы пали все до последнего, так что победа полная. Пусть и наших погибло немало, но это не важно, так как…

– Мы проиграли, – повторил Харугот, не слушая болтовню канцлера.

Корел, Савирт и Лехайон погибли, не сумели выполнить задание. Древние храмы Предвечной Тьмы на Теносе сокрушены, обращены во прах, и в этом деле поучаствовал Олен Рендалл, последний отпрыск Безария.

А это значит, что он, Харугот из Лексгольма, проиграл.

Потерпел самое чувствительное за долгую жизнь поражение.

Чернокрылые вздрогнули, ари Налн отшатнулся, когда консул Золотого государства зарычал, словно дикий зверь, и впился зубами в собственную руку.

Глоссарий

Акрын – старейшина у орков.

Арроба – эльфийский дом внутри дерева.

Альтаро – самоназвание младших эльфов.

Геданы – Старшие народы (эльфы, гномы, орки, гоблины).

Гоняки – презрительное прозвище северян в Терсалиме и окрестностях (на южном диалекте это слово означает «гордец, хвастун»).

Дариум – наркотик, получаемый из смолы черного дерева, растущего в Мероэ.

Зроит – черный ядовитый крокодил, обитатель болот Мероэ.

Квартер – эльф на четверть.

Локоть – мера длины, примерно тридцать сантиметров.

Меарон – правитель города у ланийских эльфов, у лесных эльфов – старший в поселке, у старших эльфов – бургомистр.

Мессана – «госпожа», вежливое обращение к женщине.

Мессен – «господин», вежливое обращение к мужчине.

Миля – мера длины, примерно полтора километра.

Олдаг – инородец, презрительное именование существа другой расы (из языка йотунов).

Орданы – Старые народы (йотуны, тролли, сираны, нагхи).

Патриус – простой священнослужитель.

Пвартер – эльф наполовину; полутораручный клинок.

Ремиз – кафтан без пуговиц, надевается через голову.