Исполинский призрак забрал всю жизнь, что возникла тут этой ночью.
Сова появилась над пепелищем час спустя. Покружилась над руинами, глядя в сгустившийся мрак, пытаясь понять, что же могло издать так встревоживший ее звук.
Но ничего не обнаружила и, разочарованно заухав, полетела прочь.
А смотревший ее глазами Ночной Хозяин ничего не заметил и не узнал.
Олен перелез через фальшборт и ступил на палубу. Рыжий мягко спрыгнул с его плеча и принялся обнюхивать блестящие от смолы доски.
– Добро пожаловать, – отвесил изящный поклон тот самый тип, что кричал, кругленький и лысый, в зеленой мантии. – Я – Пароти, ничтожный слушающий волю Озерной Королевы, и я сделаю все, дабы ваше пребывание на борту «Сверкания богини» оказалось приятным.
– Надолго ли затянется это пребывание? – Рендалл посторонился, освобождая место для Юрьяна.
Скальд взбирался по веревочной лестнице с тяжким кряхтеньем и даже ругался шепотом.
– Пока мы не дойдем до Руани. – Глаза жреца изумленно распахнулись. – С благоволением Многоглазой это займет не более суток. Ну а в столице вас ожидают – главная слушающая волю и…
Оцилан вознамерился пометить подол одеяния Пароти. Тот покосился на кота с опаской, переступил на месте, но сделать ничего не решился.
– Почему они нас ожидают? – поинтересовался Олен, не пытаясь скрыть подозрительности.
– Ну, как же… – еще сильнее удивился жрец. – Вы бросили вызов мерзкому узурпатору севера, который враг нам… Богиня и ее верные слуги не могут не восхищаться таким подвигом.
И опять, как и в поселке, все звучало складно, но Рендалл не мог отделаться от мысли, что здесь что-то не так…
– Это понятно, – поспешно заговорил Юрьян, взобравшийся-таки на «Сверкание богини». – Мы безумно счастливы и благодарны богине за те благодеяния, что она расточила перед нами, недостойными…
Пароти просиял утренним солнышком, начался обмен любезностями, приторными, точно жженый сахар.
– Прошу за мной, прошу… – залепетал жрец, замахав короткопалыми ручонками. – Для вас отведены наилучшие места. Служительницы украшали их, искусно старались, дабы услужить гостям…
И он повел человека и сиаи к кормовому возвышению с навесом на толстых столбах, обвитых плющом. Вступив под него, Олен почувствовал сильный аромат зелени и цветов.
Тут стояли два просторных ложа с множеством подушек, из здоровенных кадок торчали розовые кусты. Посредине располагался стол из темного дерева, белые прожилки образовывали красивый узор, напоминающий паутину. Под ногами шуршали листья, похожие на кленовые, но очень светлые.
Скальд вытаращил глаза:
– Это для нас?
– Конечно, – голос жреца можно было использовать вместо сиропа. – Располагайтесь, ну а я пойду, распоряжусь насчет обеда…
Рыжий вспрыгнул на то ложе, что располагалось справа, и оглушительно чихнул.
Пароти улыбнулся и ускользнул. Послышался его голос, по палубе забегали барги в одних набедренных повязках. Донесся скрип канатов, бурление воды. Судно принялось разворачиваться.
– Я попал в сказку! – заявил Юрьян, тыча пальцем в одну из роз, бордово-красную и очень большую.
– Как бы только она не оказалась страшной, – заметил Олен. – Тебе не кажется все это подозрительным?
– Да мы говорили об этом. – Скальд поморщился, махнул рукой. – Ну ради чего затевать подобное?
– Ради этого. – Рендалл показал на меч. – Или вот этого. – На поднятой кисти блеснуло Сердце Пламени. – Озерной Королеве эти вещи могут быть настолько же нужны, как и Ночному Хозяину. Только она, судя по всему, умнее, и поняла, что отобрать их силой не…
Но тут под навесом появился Пароти в сопровождении стайки юных жриц, одетых довольно игриво, и разговор пришлось прервать.
– Наслаждайтесь! – объявил обладатель зеленой мантии, и девицы бросились на гостей, как воробьи на рассыпанное зерно.
Не успел Олен глазом мигнуть, как его уложили на ложе, водрузили на голову венок из лилий. Попытался чего-то сказать, открыл рот и едва не захлебнулся, когда в лицо плеснули крепким пивом. Проморгался и обнаружил, что одна девица разминает плечи, другая стаскивает сапоги, а третья – заглядывает прямо в лицо, ласково и очень настойчиво, словно пытаясь проникнуть в мысли гостя.
– Ой! – донесся радостный голос Юрьяна. – Ну и шустра ты, подруга! Шустрее даже, чем я…
И скальд залился дурашливым смехом.
В последующий час Рендалла мыли, расчесывали, натирали резко пахнущими маслами. Затем кормили и поили, а несколько девиц при этом играли на чем-то похожем на гусли. Он изо всех сил напоминал себе о том, что это может быть коварным обманом, что нужно сохранять бдительность…
Но делать это было все сложнее и сложнее.
В один из моментов просветления обнаружил, что на горизонте виднеется берег. Нашел силы удивиться – что, они уже пересекли озеро? И с какой же тогда силой ветер надувает паруса? Но и эту мысль довести до конца не удалось – отвлекли начавшие петь жрицы.
Обожравшийся Рыжий, чей живот напоминал поросший мехом шар, лежал под столом и сонно моргал.
– Очень неплохо, – заметил Юрьян, когда песня закончилась. – Грустно, правда… но это ничего… ведь да?
Язык у скальда заплетался, да и сам Олен чувствовал, что несколько пьян.
– Да, – сказал он, пытаясь встать. – Клянусь Селитой, мы должны понять, что именно тут…
– Нет, – перебил Шустрый. – Мы должны сами спеть! Вот я сейчас исполню Висы Летучих Снов, что двести лет назад Авор Большая Голова сочинил в честь князя Франзира Пятого. Так, как там начинается…
Рендалл захотел возразить, но обнаружил в руке полный кубок пива. Подумал, что надо сначала промочить горло, а потом уже говорить. Сделал несколько глотков, веки предательски потяжелели и опустились.
Когда проснулся, сердце испуганно дернулось – пьяного легко могли обобрать и связать. Схватился правой рукой за левую. Обнаружив, что Сердце Пламени на месте, облегченно вздохнул. Спокойнее потянулся туда, куда вчера вроде бы клал снятый с пояса ледяной клинок. Наткнулся на шершавую рукоятку, и напряжение ушло, ему на смену явилось облегчение.
– Ну что, убедился? – Голос Юрьяна звучал бодро, хоть и хрипло, как у всякого, кто накануне перебрал.
Олен открыл глаза и сел:
– Это ничего не доказывает.
Обнаружил, что укрыт шерстяным одеялом, что они под навесом вдвоем, Рыжий куда-то пропал. Утро еще не успело достичь зрелости, барка совершенно бесшумно плыла в густом белоснежном тумане. Виднелась пустая палуба, мачты уходили вверх, в марево, нос терялся в дымке.
– Ха! – Скальд глянул презрительно, вытащил из-под стола булькнувший кувшин. – Ну что, опохмелимся?