– Вроде моря, – хмыкнул Олен.
– Разве оно гладкое? – Скальд задумчиво подвигал белесыми бровями. – Там тебя бросает вверх-вниз… вверх-вниз… и утонуть можно. Вот степь какая-нибудь… Ой, а мы высоко поднялись…
Рендалл впервые с начала подъема оглянулся.
До самого горизонта раскинулось нечто похожее на смятый кусок серо-коричневой замши. Можно было разглядеть каждый холм, изгиб блестящей на солнце реки и далеко-далеко – дым над поселком кивагор.
– Вон идет проводник, – сказала Хельга, указывая на темную точку, ползшую по тропе.
– Он самый. – Рик щелкнул зубами. – А у тебя хорошие глаза.
– Не жалуюсь. – Лиафри глянула на уттарна немного высокомерно и отвернулась.
И они зашагали дальше. Через какое-то время склоны сделались менее крутыми, идти стало легче. Зато пришлось натянуть взятую у кивагор одежду из шкур – солнце хоть и не умерило яркости, греть почему-то прекратило.
Ну а ближе к вечеру и вовсе наползли облака, из которых посыпался мерзкий, очень холодный дождь.
– Ну и погода, – заметил Олен, когда начало темнеть и мир превратился в подобие бутыли из мутного стекла.
– В горах хорошей не бывает, – нравоучительно изрек Харальд. – Идти в этой мгле просто опасно, будем становиться на ночлег.
Отыскали сухой пятачок под нависшим скальным козырьком. Места под ним хватило как раз на пятерых. Костер без дров сумел бы разжечь только бог, и пришлось опять обходиться холодным мясом.
Олен остался сторожить, а его спутники улеглись спать.
Тьма была настолько густой, что не было видно пальцев поднесенной к носу руки. Рыжий привычно устроился под боком. И тут во мраке вспыхнули два синих огня – глаза Рика.
– Это всего лишь я, – тихо сказал Рик.
– Чего не спишь? – шепотом спросил Олен.
– Разговор есть.
Уттарн мягко уселся рядом, осторожно погладил оцилана. Тот блаженно заурчал.
– Так в чем дело-то, клянусь Селитой?
– Все спят, так что можем говорить спокойно. Вчера я передавал стражу Хельге, и она обратилась ко мне с довольно странной просьбой.
– С какой именно? – Несмотря на прохладную ночь, Олену сделалось жарко. Что может выдумать обиженная женщина? На что пойти?
– Она попросила меня… хм, – Рик шумно почесался, – заклясть тебя так, чтобы ты стал ее любить…
– А, вот как… – Этого можно было ожидать. – А ты что?
– Отказался. Ни один маг, даже самый могучий, не в состоянии вызвать настоящую любовь.
– А как же всякие привороты и отвороты?
– Они порождают страсть, а это немного другое. – Глаза Рика вновь загорелись. – Но речь не об этом. Я бы посоветовал тебе быть осторожным. Эта лиафри… она привыкла сдерживать чувства. Делает это долго и успешно. И тем беспомощнее оказалась перед настоящим сильным душевным порывом. Не знаю, что придет ей в голову, но совладать с собственным желанием Хельга вряд ли сможет…
– Ты-то откуда это все понял? – Олен посмотрел на собеседника подозрительно.
– Разумные существа мало отличаются друг от друга, – ответил уттарн. – Даже в разных мирах. А мой народ копит знания на протяжении сотен веков, и, прежде чем осваивать Госпожу, нужно научиться обращаться с теми, кто тебя окружает.
– Э… вот как? Ну, спасибо, что предупредил, – сказал Рендалл, хотя даже не представлял, что именно делать дальше.
Ожидать, что Хельга попробует его соблазнить еще раз? Или все же отыщет колдуна, способного наслать эту самую страсть? Или помешать ей? Но как?
– Не за что. – Рик бесшумно поднялся. – Я спать.
Он прошел к своему месту, некоторое время повозился и затих.
Олен продолжил бодрствовать в одиночку.
Ночь катилась над Вейхорном, как черный исполинский шар. Дождь то прекращался, то припускал заново. Капли с легким шуршанием стекали по камням, из тьмы долетали вздохи ветра. Мысли бродили тяжелые и мрачные, словно обожравшиеся сырого клевера коровы.
Когда пришло время, Олен разбудил себе на смену Харальда, а сам лег.
К утру от дождя не осталось и следа. Небо вновь засияло ласковой синевой, из-за гор выбралось холодное солнце.
– Дальше теплее не будет, – заметил Харальд, когда они пустились в дорогу. – Придется нам греться на ходу.
Примерно через милю подъема они оказались на узком карнизе над пропастью. Прошли его почти до конца, и тут топавший впереди всех оцилан замер. Вопросительно изогнулся пушистый хвост, задвигались уши на мохнатой голове.
– Кто-то есть рядом… – проговорил Олен, уловив негромкий шорох.
– Да, есть. – Рик вскинул лапу, и черное облачко вспухло чуть правее и выше его головы, рядом со скальной стеной.
Рассеялось, на камни брякнулась стрела с костяным наконечником и цветастым оперением.
– Ого… – Олен выхватил меч, немного от него отстали Хельга и Юрьян.
Только Харальд остался невозмутимым.
– Это нас встречают, – сказал он. – Эй, хабасте рода? Рих тар сиди минхаро! Торга мирд тогар!
Слова чужого языка заставили Рендалла поморщиться. Он ощутил, как помимо воли пошел в дело навык, позволяющий без труда овладевать чужими наречиями. Как задвигалось и запульсировало что-то в голове.
– Хамар дих! – ответили из-за камней, тренькнула тетива, и новая стрела улетела прямо в небо.
– Точно, встречают, – проговорил Харальд, не оборачиваясь. – Врагов пока в нас не видят, но резких движений лучше не делать.
Стрела упала в нескольких шагах перед ним. Послышался шорох, сверху, со скалы, легко спрыгнуло чернокожее существо с настоящей копной смоляных кудрей на голове и луком в руках. Когда подошло ближе, стало ясно, что арот макушкой достает до подбородка не особенно высокого Харальда.
На смуглом лице блестели решительные карие глаза.
Облачен обитатель гор был в меховую куртку, украшенную множеством ленточек, такие же штаны и мягкие сапоги. На поясе его висело несколько небольших мешочков и костяной нож без чехла, за спиной – колчан со стрелами.
– Ну и мерзкие рожи… – проговорил арот, безо всякого выражения оглядев чужаков, и Олен невольно вздрогнул, настолько резким оказался переход к понятной речи. – Хари здоровенные.
– Нам твоя мелкая физиономия тоже не очень-то симпатична, – ответил Харальд.
– Да ну? – Горец неожиданно улыбнулся, показав острые и мелкие, точно у ящерицы, зубы. – Ты знаешь, белобрысый, что наш народ больше всего на свете ценит правду?
– Так уж вышло, что знаю.
– А чего вы забыли в наших горах? – На подошедшего знакомиться Рыжего арот не обратил внимания.