– А где его любят? – отозвался Рик. – Мы не такие, как все остальные, и этого хватает для ненависти.
Белый Тавр вскочил на фальшборт, ухватился четырехпалой ручищей за один из канатов, что держали мачту.
– Отплываем! – рявкнул он, и от звуков чужого языка, становящегося знакомым, у Олена заныла голова.
– Опять море, – проворчал Юрьян, и лицо его отразило тревогу, – эта мерзкая соленая хлябь… И почему наш мир устроен так неудобно, что все время приходится куда-то плыть?
Грохнули сходни, шорис, почесывая рожки, уселись на весла. Вода закипела, и берег, шумный и вонючий, начал удаляться. Поплыли мимо с одной стороны причалы, с другой – белая стена цитадели.
– Вон там, – Рик показал на самую ее оконечность, где высилась массивная башня высотой в пару сотен локтей, – Треугольная башня, обиталище правителя. Около нее – знаменитый на весь Вейхорн зверинец. Каких только тварей там нет… Разве что таких. – И он глянул на Рыжего.
Кот недовольно дернул хвостом.
– Хватит о ерунде болтать, – вступил в разговор Харальд. – Не пора ли дать местной хозяйке знать, что у нас есть?
– А тебя не смущает, что они заметят колдовство? – спросил Юрьян, указывая на гребцов-шорис, на занявшего место у руля Белого Тавра, на отбивающего ритм барабанщика около мачты.
– Все можно сделать незаметно, – сказал Рик, – хотя мне придется повозиться чуть больше…
Он закрыл глаза, сцепил когтистые лапы перед животом и замер, точно статуя.
В этот раз не было ничего, ни темной сети, ни огней. Просто мир стал ярче и живее, словно с него сдернули полупрозрачную ткань. По-новому зазвучали звуки, и Олен полной грудью вдохнул соленый морской воздух.
– Хорошо. – Хельга улыбнулась, чуть заметно, одними уголками губ.
Далеко над лесом, там, где высилась розовая башня земного обиталища Мастерицы Зверей, стаей взвились птицы. Настоящий смерч из черных точек забушевал над зелеными джунглями.
Корабль прошел Треугольную башню, когда от цитадели донесся грохот. В белой стене, что спускалась к самой воде, начали открываться темные проемы, и в них обозначилось движение.
– Ничего себе! – воскликнул Юрьян, когда блеснул на свету окованный медью нос, а за ним выдвинулась галера.
Она была меньше, чем судно шорис, и окрашена в синий цвет, зато на носу и корме имелись две башни для лучников.
– Это за нами, – проговорил Олен. – Рик, быстрее накидывай Плетение обратно.
– Поздно. – Харальд поднялся, приложил ладонь козырьком ко лбу.
Они прошли устье бухты и выскочили в открытое море. Стал виден простор, уходящий к северу и югу лесистый берег, белые, синие и красные заплатки парусов на горизонте.
Выбравшиеся из стен цитадели галеры, а их оказалось четыре, поползли следом, набирая скорость.
– Немедленно остановитесь! – долетел с их стороны искаженный, усиленный с помощью колдовства голос.
– В чем дело?! – оскорбленно взревел Белый Тавр, поднимаясь во весь немалый рост и сжимая кулачищи. – Мы не нарушили ваших статутов! Заплатили все пошлины! Мои матросы никого не убили!
Капитану шорис магии нужно не было, его ор поднял бы и мертвого.
– Не к тебе дело! – вновь долетел голос, и Олен разглядел на носу одной из галер вилакин, прижавшего руки ко рту.
– А к кому?
– К твоим пассажирам! Остановись, отдай их нам, и можешь плыть дальше!
Хельга обнажила меч, сверкнул клинок в руках Юрьяна. Рик чуть сгорбился, оскал его стал угрожающим, Рыжий встал и принялся точить когти о палубу.
– Вы! – Белый Тавр повернулся к носу галеры, стало видно его искаженное лицо, злые глаза. – Что свершили такого?
– Неважно, – сказал Харальд. – Главное, чтобы твои парни не бросали весла и гребли как следует. Или ты подчинишься этим безрогим?
– Не твое дело! – зарычал капитан, и кулаком ударил себя в грудь. – А ну, парни…
– Они не бросят весел. – Олен поднял руку с Сердцем Пламени, и перстень окутался огнем.
– Ты колдун? – Страха не появилось в голосе шорис, только удивление. – Как же я сразу не разглядел!
Один из гребцов развернулся, из руки его вылетел метательный нож. Сверкнул… и дождем из расплавленного металла пролился на палубу, встретившись с языком огня, что вырос из Сердца Пламени. Поднялся дымок. Олен покачнулся от накатившей слабости, с трудом удержался от вскрика боли.
Одна из капель металла прожгла одежду и попала на кожу.
– Гребите быстрее! – рявкнул Харальд. – Колоти чаще! – Это относилось к барабанщику. – Или вы хотите сгореть?
Белый Тавр промолчал, но лицо его стало страшным, Рендаллу даже показалось, что из ноздрей капитана вырвались струйки пара.
– Зря ты так, – тихо сказала Хельга, – они не терпят насилия, но из гордости могли бы тебе помочь…
Харальд глянул на нее сердито.
Барабан грохотал, шорис гребли, клочья пены срывало с лопастей весел. Галера уходила от берега, все меньше делался Син-Эстер, город Вечерней Звезды. Но корабли вилакин не отставали, понемногу сокращали расстояние, охватывая багровое судно полукольцом.
На башенках готовились к стрельбе лучники.
– Не уйдем, – мрачно сказал Олен. – Можно ведь изображать могучую греблю, а на самом деле просто месить воду.
– Ты предлагаешь вступить в драку? – спросил Юрьян.
– А что делать? Я попробую сжечь их всех, хотя это мне вовсе не нравится. – Олен вспомнил о том, как после схватки на корабле нагхов попал на Верхнюю Сторону, и по телу прошла дрожь. Как бы и сейчас не угодить туда, во владения существ, для которых человек столь же ничтожен, как песчинка – для бога…
Сражаться Рендаллу хотелось меньше всего. Убивать лишь ради того, чтобы пройти еще сотню миль, – что может быть глупее? На душе было гадко, точно после попойки, когда помнишь, что сотворил какую-то пакость, но не можешь вспомнить – какую именно.
– Остановитесь! – прокричали с галеры вилакин. – Или мы пустим в ход зажигательные стрелы!
– Мы не можем! – ответил Белый Тавр, и голос его прозвучал издевательски. – Нам грозят смертью, если мы бросим весла!
– Хорошо…
Прозвучавший из глубин рокот заглушил голос вилакин. Поверхность моря за кормой галеры беглецов вздулась чудовищным горбом. Он лопнул, точно яйцо, и из фонтана сверкающих брызг высунулось нечто черное, склизкое и острое, похожее на громадное шило.
Из воды поднялись острые гребни, блеснули на солнце.
– Что это такое?! – заорал Юрьян, но захлопнул рот, когда их нагнала громадная волна, поднятая лезущим из глубин колоссом.
Судно качнуло, Олен лишь в последний момент вцепился в лавку. Увидел бледное, точно мел, лицо Хельги, услышал злобный рев Белого Тавра, треск ломающегося весла и какие-то хлопки.