– Доброе утро, – сказал Олен. – Что-то случилось?
– Доброе утро, мессен, – ответил стоявший у двери в коридор канцлер. – Я хотел разбудить вас, но мне не позволили… – и он метнул косой взгляд на странника по мирам. – Дело меж тем срочное.
– Я слушаю.
– В замок прибыли Навил ари Рогхарн и Одивар ари Валн, – сообщил ари Налн. – Двое знатных таристеров из числа командиров того войска, что стоит к северу от города. Они желают узнать, что произошло, и кто ныне отдает приказы в Золотом замке.
Рендалл подумал, что наверняка до армии дошли слухи о вчерашней схватке, в которых правды было не больше, чем воды – в песке пустыни, служащей обиталищем сиранам.
– Проводи их в тронный зал, – вздохнув, сказал он. – И отправь гонцов за Фрамином Макриго. Благородные Саттия тар-Ролан и Вилоэн тар-Готиан знают, где его искать, – на личике девушки мелькнуло какое-то непонятное выражение, – и еще нужно вызвать сюда герольдов. Самое время объявить о том, что Харугот пал, и законный наследник Кратиона Пятого занял трон.
В этот момент Олен понял, чего совершенно точно не хватает всем правителям – времени.
– Ясно, мессен, – канцлер поклонился и отправился выполнять поручения.
– Я в тронный зал, работать правителем, – сказал Олен. – Мне придется убедить этих таристеров, что я на самом деле император, а не какой-то приблудыш, случайно взявший власть. Кто хочет, может отправиться со мной, но я никого не собираюсь заставлять…
– Что я, таристеров не видела? – Саттия гордо задрала подбородок. – Пойду, погуляю по замку! А что касается геральдиста, то он сейчас на улице Медных Щитов, в доме у Трех Красных Кошек…
– Я составлю мессане компанию, – заявил сельтаро.
Рендалл заскрипел зубами, глядя на взбалмошную девицу и ее спутника, а затем подумал, что на глупости сейчас точно нет времени, и выкинул посторонние мысли из головы.
– А мы пойдем с тобой, – Харальд улыбнулся. – У трона любого правителя должны стоять советники, знаменитые мудростью, и герои, славные подвигами. За героя сойду я, ну а за мудрецов – Бенеш и Рик.
Уттарн хмыкнул, а молодой маг растерянно заморгал, словно только что понял, о чем идет разговор. Хотя вполне возможно, что так оно и было.
– Тогда следуйте за мной, мудрецы и герои, – сказал Олен.
В коридоре его встретили четверо стражников, двое остались у двери, другие двое потащились следом, и в их числе оказался одноглазый десятник. Когда Олен поднял на него взгляд, вояка с повязкой на глазнице так задрожал, что шлем его едва не свалился с головы.
– Не бойся, – бросил Рендалл. – Я помню, как мы сражались в Колдовском Подбрюшье, но казнить тебя не собираюсь.
– Д-да, ваше императорское величество, – ответил десятник, и стал трястись немного меньше.
Пол в тронном зале блестел, словно его только что вымыли, да и окна выглядели чуть более чистыми, чем вчера. Похоже было, что Редер ари Налн решил служить не за страх, а за совесть.
– Маловата свита, – сказал Олен, усевшись на престол. – Еще бы человек… э, роданов пятнадцать для солидности.
Стражники встали у передних углов тронного возвышения, рядом со статуэтками драконов.
– Тут каждый десятерых стоит, – заметил Рик. – Вряд ли кто-то из правителей вашего мира может похвастаться, что у него в свите есть мой родич, йоварингару и посланец Великого Древа…
Рендалл засмеялся, но тут же сделался серьезным, поскольку двери открылись, и в зал вошел Редер ари Налн, а за ним двое таристеров в доспехах и длинных плащах. Один был повыше и постарше, с седыми волосами и орлиным носом, другой – ниже и шире в плечах, с тяжелым подбородком и холодными синими глазами.
– Навил ари Рогхарн и Одивар ари Валн! – объявил канцлер и отступил в сторону.
Таристеры переглянулись, старший хмыкнул, а младший нервным жестом дернул себя за край плаща.
– Харальд, слушай меня, – сказал Олен, не отводя от гостей сурового взгляда. – Если эти двое немедленно не выкажут свое почтение, как надлежит по статутам империи, то отруби им головы.
– Как будет угодно вашему императорскому величеству, – глаза странника по мирам смеялись, но голос оставался серьезным.
Меч его с легким шорохом покинул ножны.
Таристеры переглянулись вновь, и опустились на колени. Негромко лязгнули доспехи.
– Как будет угодно мессену, – с вызовом бросил тот из гостей, что младше, с квадратным подбородком – ари Рогхарн. – Мы подчиняемся грубой силе, но спешим напомнить, что еще большая сила стоит за нашими плечами. И если мы будем убиты, то отдавший такой приказ…
– Тихо! – сказал Олен холодно. – Я не давал разрешения говорить тебе, Навил ари Рогхарн, сын Тристара ари Рогхарна, внук Арида ари Рогхарна! Тебе напомнить, как Родрид ари Рогхарн заслужил милость Кратиона Второго, и что пожаловали его сыну в знак благодарности за победу над орками?
Широкоплечий таристер выпучил глаза, лицо его побагровело. Второй, наоборот, прищурился, и взглянул на Рендалла повнимательнее, точно пытался отыскать в его лице нечто знакомое.
– Ты хочешь сказать, что об истории твоего рода узнать нетрудно? – продолжил Олен. – Это верно. Хотя я могу рассказать такие подробности из жизни твоего отца или деда, каких ты сам не помнишь. Но взгляни сюда, – он поднял руку с Сердцем Пламени, – твои предки знали, что это такое. И твои, Одивар ари Валн, тоже! Они видели эту вещь в деле. – Перстень из красного металла засветился, выплюнул струю желтого пламени, с ревом облизавшую потолок. – И вы говорите, что подчиняетесь грубой силе?
– Э… мессен, ну… мы… – ари Рогхарн побагровел еще сильнее и растерянно заморгал. – Так все неожиданно… Мы…
– Простите нас, ваше императорское величество, – прервал соратника ари Валн, намного лучше владеющий собой. – Но еще вчера Золотым замком и Безарионом правил Харугот из Лексгольма…
– Узурпатор! – прорычал Олен.
– Да, узурпатор, – согласился седой таристер. – Но власть его казалась несокрушимой, и никто не знал, что вы… – тут он сбился, – что кто-то из отпрысков императорского рода уцелел.
– Простить? Это можно, – сказал Рендалл. – Харугот мертв, от него не осталось даже тела. А я вернулся на трон предков. Но я вижу, что вы еще не убеждены. Хорошо, я могу на ваших глазах дотронуться до Камня Памяти и не сойти с ума…
Дверь тронного зала приоткрылась, внутрь в сопровождении стражника шагнул Фрамин Макриго в черном торлаке с золотым шитьем.
– Или вот, – Олен поднял руку, указывая на геральдиста. – Вы знаете этого человека, ведаете, кто он, и насколько славится его честное имя. Фрамин, рассей сомнения, одолевшие благородных мессенов.
– Да, ваше императорское величество, – старик изящно поклонился. – Я, Фрамин Макриго, почетный старшина цеха геральдистов Безариона и империи, свидетельствую, что юноша сей появился на свет в семье императора Кратиона Пятого и Лалии Ородримской, и был наречен именем Резарий.