– Поесть – это хорошо, – заявил Кампински, – а то мой хренов живот давно прилип к спине.
Кузов плавно опустился, стал виден капитан. Едва первый солдат спрыгнул на землю, Цай тут же начал командовать. Трое бойцов из третьего взвода взяли «колбасину» большой палатки, принялись ее разворачивать.
Роберт поднялся, ощущая, как ноют мускулы по всему телу, и вслед за Кампински вылез из кузова.
– Хорошо, – сказал Мак-Канн, с видимым удовольствием помахивая руками.
– Да уж, засиделись, сомий хвост, – ответил Роберт. – Было бы еще лучше, узнай мы, куда едем.
– Официальной информации не поступало, – мрачно пробурчал Бьерн. – А вообще я слышал, что направляемся к какому-то порталу.
– Ерунда какая-то, – заметил Кампински, – тут только два портала осталось – на Демон и на Диадему. Второй нам ни к чему, а первый наверняка так укреплен, что одним полком к нему не подойдешь.
– Не я же это придумал? – обиделся сержант.
Палатка шипела, вздуваясь серебристым пузырем, вокруг нее бродили сонные солдаты. Оставшиеся наверху, в кузове, дозорные поглядывали во все стороны, но в холмах ничего не двигалось.
Даже ветер стих.
– Ха, это еще что? – Один из солдат второго взвода нагнулся, ткнул пальцем лежащий на земле комок пыли. Тот стремительно дернулся и с чмокающим звуком прилип к перчатке.
– Брось эту гадость, – заметил командир взвода. – Эй, что такое?
Трясущий рукой солдат взвыл и брякнулся за землю, лицо его перекосилось, глаза выпучились.
– Жжет! Жжет! Снимите его с меня! Быстрее! Он ползет по пальцу! Нет! Нет!
Вопли стали нечленораздельными, солдат задергался, как марионетка, управляемая ненормальным кукловодом. Подскочивший Роберт увидел, как под маской по подбородку упавшего поползло вздутие, за ним появилось еще одно, другое, третье, лицо превратилось в скопище беспорядочно шевелящихся бугорков.
Крики затихли, один глаз лопнул, в глазной впадине заворочалось нечто блестящее.
– Что это, помилуй нас Святая Мать? – пробормотал один из солдат, а другой вскинул автомат.
– Не стрелять! – приказал капитан Пай. – Ему уже не помочь! Отойдите немедленно!
Роберт отступил на пару шагов, но все же увидел, как кожа на лице погибшего треснула.
– Это какие-то твари, они сожрали его, – сказал лейтенант, и голос его чуть заметно дрогнул. – Может быть, сжечь тело из огнемета?
– Хорошая мысль, – кивнул капитан. – Выполнять.
В этот момент бронекостюм погибшего с сухим треском осел, будто тело изнутри пропало, а из щелей начали выдавливаться крупные, с кулак, блестящие «капли», поползли в стороны.
Двигались неспешно, по пути покрывались пылью, становились все более матовыми, незаметными.
– Фу, какая гадость. – Шриван осенил себя священным знаком и забормотал молитву.
– Не вздумайте наступить на одного из них, – сказал капитан, делая шаг назад. – Кто знает, может, они и подошву ботинка способны проесть? Ага, принесли огнемет? Стреляй, пока не расползлись.
Солдат вскинул «Саламандру», дернул курок и повел дырчатым стволом из стороны в сторону. Пламя охватило лежащий на земле костюм, проникло внутрь, покатилось по земле.
Слизни вспыхивали и оплывали, как уродливые маленькие свечки.
– Вот и все, – сказал капитан, снимая шлем и вытирая мокрый от пота лоб. – Будьте осторожнее, парни… А теперь первый взвод – в палатку, у вас десять минут на обед.
– После такого зрелища и кусок в горло не полезет, – покачал головой Тимур.
– Еще как полезет, – хмыкнул Кампински, – главное – хорошенько подпихнуть его руками.
* * *
Горы не были особенно высокими, но смотрелись так, словно их спроектировал и возвел дизайнер, специализирующийся на диких пейзажах. Каждый пик выглядел черным олицетворением зазубренной, рвущейся к небесам ярости.
Транспортеры стояли около уходящей в скалы осыпи, и офицеры, собравшиеся в кружок, о чем-то яростно спорили около головной машины.
– Красота, – заметил Роберт, глядя, как на горизонте разливается багровое зарево очередного извержения. – Только, боюсь, сомий хвост, придется нам эту красоту ногами пощупать.
– Ногами? – не понял Тимур.
– Прогуляться через эти горы. На транспортере через них не проехать.
– Ну, может быть, есть какой-нибудь другой путь, – неуверенно заметил снайпер и замолчал, понимая, что никаких путей на Драконе быть просто не может, одни направления.
Догадка Роберта подтвердилась через десять минут, когда вернувшийся от головной машины капитан Пай велел разгружаться.
– Дальше на своих двоих, – сказал он уныло. – Топлива на обратный путь все равно нет, так что транспортеры бросаем тут, большие палатки тоже…
– Разрешите вопрос? – обратился к командиру роты Бьерн.
– Не разрешаю, – спокойно ответил капитан. – Прекрасно знаю, вы хотите знать, куда мы направляемся. Скажу лишь, что за этими горами ждет враг, которого нужно разбить во что бы то ни стало. От нашего успеха или неудачи зависит судьба целой планеты. А сейчас приступайте к разгрузке.
Кузов накренился, и солдаты вместе с грузом принялись сползать к его краю.
Роберт хватал ящики, оттаскивал в сторону и ставил на землю, а в голове по кругу бегали тревожные мысли: на Драконе возникла новая опасность, грозящая успеху наступления? Или форсеры придумали какой-то способ проникать на другие планеты? Но почему по ним не ударить с помощью десантно-штурмовых кораблей?
От вопросов голова пухла, грозя лопнуть, как потерявший стабильность плазмоид.
Кузова транспортеров опустели довольно быстро. Пока распределяли груз, в стороны разошлись усиленные дозоры. Не попавшие в них солдаты разобрали ящики, палатки и прочее и, выстроившись длинной колонной, зашагали в горы.
Роберт, на пару с Кампински волокущий ящик с пулеметными лентами, старался шагать равномерно. Не обращал внимания, что под ногами скользили камни, а неудобная ручка норовила выскользнуть из пальцев.
Осыпь довольно быстро осталась позади, потянулись переходящие друг в друга скалы.
Дорогу находили не сразу, и, пока дозорные лазили по окрестностям, выискивая, где можно подняться дальше, прочие солдаты отдыхали. Кое-кто болтал, но Роберт молчал, берег дыхание.
Когда поднялись достаточно высоко и находящийся на западе вулкан открылся во всей красе, вспомнилось путешествие по горам Эброна.
Тогда, помимо оружия и припасов, тащили на себе раненых, донимал холод, а сильнейшая вьюга мешала идти. Тут, на Драконе, снега не было, зато маски не давали дышать полной грудью, а проходящий через них воздух горчил, оставлял в гортани неприятный привкус.