– Скажи, Олег, ведь ты это все… аварию на Шверника, мотоциклиста и сожжение машины подстроил специально?
Про смерть Кати он не нашел сил упомянуть.
– Ты догадался, – сказал Олег. – Я не сомневался, что это рано или поздно произойдет. Ты…
– Так это правда? – Игорю хотелось кричать, но у него не было для этого сил. – Ты разрушил мою жизнь? Ты уничтожил все, что было мне дорого, что имело для меня значение?
– Тихо, Ивана разбудишь. – Олег помолчал. – Первый раз мы столкнулись случайно. Тогда я на самом деле был ранен, и ранен серьезно. И только придя в чувство, понял, насколько мне повезло.
– И в чем же?
– Мне нужен был человек. Но не герой, а самый обычный, средний, ничем особым не выделяющийся. Который верит в то, во что верят другие, питает собственной верой все исторические мифы. Стандартный обитатель России, обладатель национальной памяти. Ты подошел идеально.
– И ты использовал меня. – Игорь сам удивился собственному спокойствию. Как будто не было разбитой «Тойоты» во дворе, свежей могилы на Даниловском кладбище. – Точно кусок тряпки для вытирания пыли? И что дальше? Когда я стану не нужен, ты выбросишь меня в мусорное ведро?
– Мы используем вас, вы используете нас. Об этом можно говорить долго, – сказал Олег. – Пойми, сама история избрала тебя для великого дела. Для спасения твоей страны. Другой бы на твоем месте гордился. Ты можешь…
И вот тут-то Игорь разозлился по-настоящему. Ему захотелось вскочить, ударить Олега, повалить его на землю и пинать, долго и остервенело, слыша, как хрустят кости и видя, как льется кровь.
– А зачем мне эта страна? – прохрипел он, изо всех сил сдерживая рвущийся из горла крик. – Для чего она мне без Кати? Чего она стоит, эта грязная, населенная дураками Россия?!
По лицу Олега, как всегда, когда его перебивали, пробежала тень неудовольствия.
– А ну-ка сядь, – сказал он, и Игорь обнаружил, что стоит. – Я не убивал твою жену и не думал, что она погибнет. Готов поклясться родом своим и честью. Да, кое-что пришлось подстроить, но не все, далеко не все.
– Я тебе не верю. – Игорь сел.
– Твое право. Ты можешь завтра же бросить нас и уйти, куда глаза глядят. Но это ничего не изменит, не вернет твою жену и мир твоей душе. Ты видел слишком много такого, что человеку видеть не положено. И ты никогда не станешь прежним, как ни старайся. Понял?
Игорю вновь захотелось ударить собеседника, и желание это, похоже, отразилось у него на лице.
Олег улыбнулся, еле заметно, одним уголком рта.
– Можешь поколотить меня, если тебе от этого станет легче. Но это тоже ничего не изменит. Ты был и остаешься нужен не мне, не Ивану с Сергеем и даже не синклиту. Посредник необходим русскому народу, чтобы уцепиться за шанс на выживание.
– Посредник? Что это такое?
– Ты верно угадал, что без человека рядом я бы не смог сделать ничего. У меня просто ничего бы не вышло вообще. Прошлое не в силах влиять на настоящее непосредственно, нужен катализатор, источник живой энергии, веры. Мы, какими бы могущественными ни выглядели, ее дать не можем. Поэтому я был вынужден, – Олег нахмурился, – искать кого-то и наткнулся на тебя. Судьба, что превыше людей и богов, свела нас. Но если хочешь, я извинюсь. Ты хочешь этого?
Игорь опустил голову, посмотрел в костер. Подумал, что у него в душе точно так же не осталось топлива для настоящей злости. Только рдеющие угли обиды и серая зола горечи.
– Не знаю, – сказал он. – Пока не знаю… и не знаю, что буду делать завтра. Сейчас я отойду…
Поднялся и зашагал прочь, во тьму, подальше от костра и сидевшего около него существа. Поднял руку, прикрывая глаза от веток, остановился у первого же дерева и расстегнул ширинку.
Когда помочился, взгляд упал на блестевшее во мраке озеро. Мелькнула мысль, что нет ничего проще, чем найти камень, привязать его к шее и броситься туда, в прохладную глубину.
Чтобы разом покончить со всем.
Тело тут не найдут никогда, и мир быстро забудет Игоря Ветрова, как будто и не было его…
Игорь вздохнул и пошел обратно к костру.
– Скоро мы разбудим смену. Ты ляжешь спать, – сказал Олег. – А утром будешь решать, что делать дальше, оставаться с нами или уходить. Если уйдешь, я дам тебе денег. Если останешься, обещаю, что после синклита сделаю все, чтобы устроить твою судьбу.
– Хорошо, – безучастно сказал Игорь, глядя в сторону.
Ему было все равно.
Через час Олег разбудил Ивана и отправился к машине расталкивать Сергея. Тот подошел к костру, зевая и протирая глаза.
– Место я тебе нагрел, – сказал он, улыбнувшись Игорю. – Так что отправляйся спать, ради бога.
Игорь кивнул и поднялся.
Залез на заднее сиденье «Форда», захлопнул дверцу. Сиденье оказалось коротким, так что ноги пришлось поджать. Подумал, что в неудобном положении долго не заснет, и провалился в сон.
В лицо ударил холодный ветер, по ушам хлестнул треск ружейного выстрела.
Игорь вздрогнул и огляделся.
Перед ним была громадная площадь, за ней виднелась река, здания на том берегу. В центре площади высился монумент – всадник, чья лошадь встала на задние ноги. Слева и справа тоже находились здания, за спиной – забор. Над ним поднимались крыши времянок, рядом с ними большие поленницы, уходили в небеса дымки.
Еще дальше торчали недостроенные стены.
Площадь была запружена солдатами. Часть их стояла в каре между памятником и зданием слева, у здания справа теснилась пехота и конница. Неподалеку от Игоря группа всадников на роскошных скакунах оживленно переговаривалась, виднелись испуганные белые лица.
Войска были и около реки, на мосту, и на уходившей назад улице.
И всюду, со всех сторон за их цепями, за оградой стройки виднелись громадные толпы народа.
В сером зимнем небе висело тусклое, словно размазанное солнце.
– Давай! – воскликнул кто-то из группы всадников, и из-за нее вышли четверо священников.
Двое в высоких шапках и роскошных одеяниях шли впереди, подняв усыпанные драгоценными камнями кресты. Двое, одетых немного попроще, но зато высоченных и мощных, шагали сзади.
Толпы народа за оцеплением заволновались, со всех сторон донеслись крики, со стороны каре долетела команда «Не стрелять!».
Игорь еще раз осмотрелся, узнал в памятнике знаменитого Медного всадника и понял, что он в Санкт-Петербурге, на Сенатской площади. Побывал тут всего однажды, еще с родителями, и тогда пейзаж Северной столицы особого впечатления не произвел. Да и погода в тот день подвела, гулять по Питеру пришлось под дождем.
Выходило, что слева – здание сената, справа – адмиралтейство, а за спиной – стройка Исаакиевского собора.