— И что, все поставляют людей? — Хорст ощутил, как на щеку капнуло сверху, и поднял глаза к небу — никак дождь? — Я понимаю — империя, а вот в степях или в княжествах, где каждый благородный сам себе хозяин…
— Тому, кто откажется, грозит Исторжение, — сурово проговорил шут, — и дезертирам из Ордена тоже.
Исторжение, проведенное служителями Порядка, лишало человека защиты от Хаоса. Попавшего под него в считаные дни охватывала одержимость, сжирали жуткие неизлечимые болезни, он сходил с ума и погибал.
— С сегодняшнего дня вы посвящаете свою жизнь Ордену. — Голос командора звучал размеренно, под его холодным взглядом опускали глаза будущие оруженосцы и послушники. — И сейчас у вас последний шанс отступить, отказаться. Дальше его не будет. Тот, кто дрогнет перед ликом Хаоса, сбежит со службы, омрачит душу страшнейшим из грехов — предательством. Так что если кто из вас не чувствует сил для служения, он может уйти сейчас.
— Все останутся, — пробормотал Авти, и в глазах шута застыла непонятная тоска, — никогда никто не уходит…
— Хорошо. — Ре Вальф снял с шеи шнурок. Висящий на нем камушек закачался, разбрасывая в стороны острые лучики.
— Алмаз, — прошептал Хорст благоговейно. Святой символ Порядка, который носил командор, был изготовлен из редчайшего драгоценного камня.
— Все на колени! — Это прозвучало как приказ, и простолюдины опустились в грязь рядом с благородными. — И повторяйте за мной!
Хорст слушал, как нестройные голоса бормочут «Алмазную присягу», и думал о том, как здорово, что Орден за века существования ни разу не вмешался в борьбу за власть на Полуострове.
Возжелай редары с алмазом на груди создать собственное государство, вряд ли кто смог бы остановить столь дисциплинированное войско. Но Стена, ослабленная уходом лучших, не выстояла бы. И хлынувший через перешеек Хаос затопил бы все, вплоть до Стагорна. В Ордене это понимали лучше всех.
Присяга закончилась, новообращенные поднимались с колен и отряхивали штаны. Брат Калти заспешил к ним с куском пергамента, дабы занести всех в регистр Ордена.
— И что дальше? — спросил Хорст. — Двинемся назад, в столицу?
— Нет, — стоящий рядом послушник хлюпнул носом, — я слышал, что все, это последний набор. Завтра же отправимся на юго-запад, в Оргирн, а там на корабль, и в море!
Этот послушник, высокий и покрытый прыщами, точно мухомор крапинками, вчера влип в неприятную историю. Вспомнив не вовремя о собственном благородном происхождении, он принялся орать на оруженосца, судя по ошалелому виду — вчерашнего крестьянина, который ему чем-то не угодил.
— Опомнись, брат, — оборвал его тогда ре Вальф, немедленно возникший рядом, — воину Ордена запрещено повышать голос, особенно на брата.
Под ледяным взглядом начальника послушник осекся, рожа его побелела, а прыщи, наоборот, стали красными, как созревшие ягоды.
— За проступок вы приговариваетесь к недельному пребыванию на хлебе и воде. — Наказание было определено мгновенно.
— Но почему? — не выдержал послушник. — Ведь я — благородный ре…
— Тише, брат, — перебил ре Вальф, — все звания остались в прошлом. Теперь у вас нет титула, родственников, друзей и обязанностей перед кем-либо. Вы служите только Ордену, во имя Владыки-Порядка. Понятно?
И буян умолк, увял, точно лопух к осени. А вот сегодня выяснилось, что он неплохо осведомлен о дальнейших планах отряда.
— А ты откуда знаешь? — язвительно спросил Авти. — Или редары с тобой советовались?
— Нет, — глаза послушника забегали, — я подслушал… случайно…
— Эх, мало тебе одной недели! — В дребезжащем теноре шута прорезались те же суровые нотки, что в звучном голосе командора. Послушник вздрогнул и поспешно отошел.
— Оргирн? — повторил Хорст название города. — А дальше морем? Опять в путь?
— Я бы на твоем месте радовался. — Авти замолчал и вдруг оглушительно чихнул. — Апхуууу… Тот, кто обошел вокруг дома, всегда умнее того, кто всю жизнь провалялся на печи!
— Ну-ну, — буркнул Хорст, а потом полюбопытствовал: — Где это ты столько разузнал об Ордене? Что, когда-то служил в нем оруженосцем?
Если бы фигляр дал положительный ответ, тогда легко было бы объяснить, почему Авти знаком с ре Вальфом и хорошо осведомлен о порядках, царящих среди воинов с алмазами на туниках. Непонятным оставалось лишь то, почему он сделался шутом, а не стал доживать свой век на покое, как прочие отставники.
— Можно сказать и так, — Авти широко улыбнулся, показав гнилые редкие зубы и, развернувшись, зашагал прочь.
Догадки Хорста, как обычно, оказались не подтверждены, но и не опровергнуты.
Остановили их на развилке, где узкая грунтовая дорога, удаляющаяся на восток, к горам, пересекалась с ведущим с юга на север мощеным имперским трактом. Телеги одна за другой с чавканьем и скрежетом выбирались из грязи, а на юге, из-за поворота, показались несколько всадников.
— Воины, никак, — пробормотал Авти, щуря глаза. Догадка подтвердилась, когда высунувшееся из-за тучи солнце щедро брызнуло на землю золотом. Блеснули шлемы, стали различимы алые плащи. Топот копыт мчался впереди всадников.
— Императорская кавалерия, — добавил шут, — чего им тут надо?
Скачущий первым всадник резко остановился, когда до Сандира ре Вальфа, возглавляющего обоз, осталось несколько шагов.
— Чем могу быть полезен? — поинтересовался командор, слегка придерживая черного жеребца.
— Я — сотник пятой илы Рендир, — представился всадник. — Согласно императорскому приказу, мы разыскиваем сбежавших из столицы в этом направлении убийц консула.
— Я слышал об этом приказе. — Ре Вальф остался бесстрастен. — И что, кто же убийцы?
Авти зашипел что-то сквозь зубы, а Хорст ощутил как рука тянется к мечу. Первый клинок безвозвратно сгинул на границе империи и государства Таол, новый же, немногим лучше, был получен в подарок от командора.
— Один из них — шут, головой лыс, ликом бородат, власами сед, — сотник вытащил из седельной сумки пергамент, — а другой молод, ростом невысок, волосом рыж, ликом конопат… Так что нам приказано досматривать все обозы!
Хорст ощутил, как на нем скрестились множество взглядов, удивленных и испуганных. На него глазели едущие на соседних телегах оруженосцы, и кое-кто из послушников повернул голову, уловив в описании нечто знакомое.
— В моем обозе нет этих людей. — В наступившей тишине голос Сандира ре Вальфа прозвучал особенно четко.
— Но я должен осмотреть ваши телеги! — Не ожидавший отпора сотник нахмурился. Хорст заметил, как один из всадников потащил из ножен меч. — У меня приказ императора!
— Должен напомнить, что Орден именем Владыки-Порядка не подчиняется никому из правителей, в том числе и императору! — Слова командора лязгали, точно надеваемые доспехи. — Устав запрещает нам обращать оружие против людей, но права защищаться нас никто не лишал!