Но тут кораблей были десятки. Разбитая на квадраты серая равнина взлетно-посадочного поля уходила за горизонт, и айсбергами высились на ней массивные сверкающие корпуса.
Глядя на них, Камаль Ахмед забывал, что его руки связаны.
Как он попал в метрополию, бывший боец Армии Освобождения вспомнить не мог, но, когда на заданный час назад вопрос «Где мы?» один из сопровождающих ответил «На Земле», Камаль Ахмед не особенно удивился. Он знал, что упорных борцов за свободу увозят на главную планету Федерации, чтобы предать суду и посадить в тюрьму.
И провалы в памяти тоже выглядели естественно: всякому на Селлахе известно, что оккупанты применяют при допросах «сыворотку правды» и прочие химические штуковины, калечащие того, кому их ввели.
— Так, вот и наши ребятки, — с усмешкой проговорил Загоракис. Он и еще один «призрак» сопровождали Камаля с самого утра, с того момента, как он пришел в себя в стратоплане.
Ребятками оказались двое похожих, точно братья, мужиков. Телосложением они напоминали штангистов, но двигались с легкостью балерин.
— Вы вовремя, — сказал Загоракис, глянув на часы.
— Мы никогда не опаздываем, — сказал один из «ребяток». — У вас для нас дело?
— Именно, — кивнул полковник. — Вот билеты и документы. Нужно доставить...
Дальше речь пошла о каком-то безумце, которого родственники решили отправить в специальную клинику. Камаль заскучал и отвернулся, чтобы еще раз посмотреть на звездолеты.
Услышал шаги, оглянулся и едва не охнул от удивления: сопровождавшие спокойно удалялись, оставив его наедине с «ребятами».
— Пойдем, наш рейс, — сказал один из них, пряча в карман ключ от наручников.
— Рейс? — удивился Камаль. — Я что, куда-то полечу с вами?
На неподвижных масках, заменяющих «ребяткам» лица, не появилось даже следа раздражения или гнева.
— Полетишь, — кивнул второй, отличающийся от собрата только меньшим ростом и голым, как черепаший панцирь, черепом. — Мы теперь будем тебя охранять. Всю дорогу до Меру.
— А что я там забыл?
— Узнаешь на месте, — пожал плечами первый.
Они вышли из зала ожидания и спустились на подземный этаж в Сингапурском аэропорту, отведенный для зоны досмотра. Таможенник глянул на идущего со связанными руками Камаля с некоторым удивлением и принялся изучать сунутую ему охранниками пачку документов.
Процедура затягивалась. Камаль стоял, глядя по сторонам, а потом почувствовал, что ему недостает воздуха. Попытался крикнуть, но сил не хватило. Перед глазами все почернело — и он рухнул в никуда.
Теперь, когда рядом больше не было «призраков», Виктор Зеленский мог быть самим собой.
— Проходите, — сказал таможенник, возвращая документы.
— Пойдем, — кивнул старший из сопровождающих Виктору.
Миновав зону досмотра, через узкий коридор вышли в обширное помещение, напоминающее автостанцию. Рядами стояли ярко окрашенные автобусы на электрической тяге.
В Сингапуре пассажиров по звездолетам предпочитали развозить под землей.
Нужный транспорт, отправляющийся к звездолету «Шамаль-37», нашелся во втором ряду. Сопровождаемый любопытными взглядами, Виктор прошел в заднюю часть небольшого автобуса, где его усадили в самый угол. Один из охранников сел рядом, второй устроился на сиденье впереди.
Для транспортировки «сломавшегося» сотрудника Служба использовала профессионалов из охранного агентства, за деньги готовых доставить кого угодно и куда угодно. На то, что их клиент — сумасшедший, двое неразговорчивых типов не обращали никакого внимания.
О том, кто он такой на самом деле, они не могли даже подозревать.
Где-то под полом с негромким рокотом пробудился мотор. Автобус медленно вырулил с места стоянки и. покатил по неширокому, слабо освещенному тоннелю. Со своего места Виктор не видел почти ничего, только бугристые, увитые какими-то трубами стены.
В них время от времени открывались проемы, сам тоннель то и дело раздваивался. Складывалось впечатление, что они едут по внутренностям громадного дерева с квадратным в сечении стволом.
Рядом с очередным проемом автобус остановился. Пассажиры по одному вышли наружу и заспешили к открытым створкам громадного, способного вместить сотню человек лифта.
Виктор со «свитой» вышли последними.
Лифт доставил всех в просторный ангар, за дверями которого ждал «Шамаль-37» — здоровенный, устремленный в небо конус, будто отлитый из жидкого металла.
— Полетим с ветерком, — сказал лысый охранник.
— Это точно, — кивнул второй.
Негромко рокочущий трап поднял их к люку, и Виктор ступил внутрь корабля. Тут витал слабый запах озона, а шаги гулко отдавались по металлическому полу.
— Красота, — заметил лысый охранник, войдя в рассчитанную на троих каюту. — Прямо роскошный номер!
— У того типа, что нас нанял, денег куры не клюют, — второй слегка подтолкнул Виктора в спину. — Ты, дружище, ляг и не рыпайся. Как взлетим, мы наручники снимем. Все равно тебе деваться некуда. Понял?
Виктор кивнул и направился к противоперегрузочной койке. Заработать перелом позвоночника ради сохранения имиджа безумца ему вовсе не улыбалось.
327-й день 97 года летоисчисления колонии Меру, космопорт
— Так что, этот человек сопровождаемый? — Таможенник ткнул в Виктора пальцем. — А вы сопровождающие?
— Именно, — подтвердил лысый охранник. Звали его Крис, и был он, как выяснилось за время путешествия, вовсе не плохим парнем.
— А в качестве кого вы имеете право являться его сопровождающими? — Таможенник наклонил голову и скорчил хитрую мину, говорящую: «Уж вас-то, прохвостов, я насквозь вижу!»
— В качестве лиц, уполномоченных опекуном. — Крис тяжело засопел, кулачищи на могучих руках сжались. Виктор не знал, под каким именем его перевозят, но догадывался, что в роли «опекуна» выступает полковник Загоракис.
— Так-так, — пробормотал таможенник и погрузился в повторное изучение документов.
Планета Меру, колония с вековой историей, получила самоуправление пять лет назад и, как это обычно бывает, очень гордилась свежеобретенной «независимостью» и демонстрировала ее при всяком удобном и неудобном случае.
Проявлялось это и на таможне. Обитатели Меру проходили ее за несколько минут, граждан же метрополии, не являющихся туристами, мурыжили подолгу, точно поголовно подозревали в шпионаже или контрабанде.
— Ладно, все в порядке, — наконец был вынужден признать таможенник. — Можете проходить.
— Я уже был готов драться, — сказал второй охранник, откликающийся на имя Марио, когда они вышли из таможни. — Так достал меня этот ублюдок.