– Господин, осторожнее! – Хорст почувствовал, как его тащат за руку, и послушно сдвинулся с места.
Со всех сторон орали, глухо звякали металлические клинки, сталкиваясь с костяными, доносилось хриплое дыхание, а он мог лишь стоять и слушать, растерянно моргая и надеясь, что пробегающий мимо «морской человек» не сунет меч слепцу под ребра.
От бессилия хотелось орать во всю глотку.
Что-то брызнуло в лицо, теплое, солоноватое, и Хорст отшатнулся, ощутил всей спиной твердое дерево. Понял, что Илна и Альфи оттеснили его к мачте, и подумал, что это, наверное, правильно.
С протяжным ревом ворочалось неподалеку нечто большое, пахнущее мускусом, и едва слышно звучала мелодичная и грозная песня, доносящаяся никак не из человеческих глоток.
Фреалсинни пели в бою.
– Мошонка Хаоса! – рыкнул Альфи, сопящий, как набегавшаяся собака. – И чего же я кольчугу не надел?
– Ничего, зарастет, – сказала Илна, и Хорст понял, что наемника ранили, причем серьезно. – Ты ему вон башку в ответ снес.
Альфи ругался, а шум боя на корабле фреалсинни затихал. Все тише становились крики вдалеке, там, где на огораживающей гавань стене бились люди.
– Все? – осторожно спросил Хорст.
– Да, – кивнула дочь редара, и в ее руках затрещал разрываемый кусок ткани. – Сейчас вот Альфи перевяжем, и будет совсем хорошо…
Палуба качнулась, забухали, приближаясь, тяжелые шаги, запах мускуса стал сильнее.
– Друзья прикрыли тебя, Сын Порядка, – с хищным клекотом проговорил фреалсинни, назвавший себя капитаном, и Хорст поморщился, услышав столь отвратительное ему прозвание.
– А что, мы должны были сбежать? – с вызовом ответила Илна.
– Мы отвезем тебя, куда скажешь, – эта фраза прозвучала много более спокойно. – Приходи на корабль в любой день, кроме завтрашнего, и мы выйдем в море, сколько бы этих тварей ни встало у нас на пути.
Невидимый аллэ'виллаэ сдвинулся и что-то хрустнуло под его ногой.
– Спасибо, да благословит вас Владыка-Порядок, – Хорст понял, что не знает, как именно благодарить нелюдей.
– Идите, – приказал капитан. – Нам еще тут убираться.
Илна подхватила бывшего сапожника под руку и просто потащила за собой. Позади затопал шипящий сквозь зубы Альфи, прогрохотали под ногами доски сходней, и трое людей оказались на берегу.
Здесь точно так же пахло трупами и кровью.
Свеча горела слабо, едва-едва, по ее блестящему телу неторопливо сползали слезы из расплавившегося воска. В углах комнаты лежали тени, колыхались лениво, стоило огонечку вспыхнуть чуть поярче.
Сидящий на ковре Хорст выглядел одной из этих теней – темным было его лицо, а глаза казались двумя провалами во мрак.
– Мы пришли, видит Творец-Порядок, – сказал брат Ласти, прикрывая за собой дверь и усаживаясь рядом с Илной.
Альфи расположился у стены, левая рука наемника висела на перевязи, а порез на ноге все не желал заживать, истекая кровью пополам с желтым, невероятно вонючим гноем.
Кто-то из «морских людей» зацепил отравленным клинком.
– Завтра утром я поднимусь на борт корабля фреалсинни, – сказал маг, и пламя свечи задрожало, закивало, точно соглашаясь.
– Что значит «ты»? – Илна насторожилась. – Мы с тобой.
– Нет, – Хорст покачал головой, и на лоб ему упала прядь рыжих волос. – Дальше я отправлюсь один.
– Как так? – голос Альфи прозвучал без привычного напора. Едва добравшийся до караван-сарая наемник сутки провалялся в жесточайшем бреду и лишь сегодня к ужину очнулся и поднялся на ноги.
– До сего дня мы находились на Полуострове, – маг говорил терпеливо и негромко, чувствовалось, что он готовил этот разговор давно. – Фреалсинни же отвезут меня в земли, где властвует Хаос, где человеку жить невозможно…
– А как ты собираешься уцелеть там? – поинтересовалась Илна.
– У меня есть Ключ и… надежда, что какие-то способности вернутся, помогут мне выжить.
– А если не вернутся? – спросил брат Ласти.
– Тогда я погибну, – Хорст поднял руку, почесал шрам на щеке. – Но это мой риск, судьба Сына Порядка. Вам незачем отправляться со мной на верную гибель, подставлять себя под удар Хаоса.
– Господин, вы хотите, чтобы мы бросили вас? – брови Альфи поднялись, на переходящем в лысину лбу появились складки.
– Не бросили, а оставили. Что толку от того, что погиб Радульф? Так же бесполезно умрете и вы, если…
– Вот уж это неизвестно! – отчеканила Илна. – Ты не знаешь, что тебя там ждет, и не можешь даже догадываться, кто и что может там пригодиться!
– Зато точно знаю, что там опасно! – маг страдальчески поморщился.
– Здесь тоже опасно, – мягко проговорил брат Ласти, и готовая сорваться на крик Илна замерла, сжав кулаки. – «Морские люди» лезут на берег, Стена трясется под ударами Хаоса. А мы, вместо того, чтобы объединиться, продолжаем резать друг друга… Помоги немощному в печали его, и укрепитесь вы оба – сказано в Книге Предписаний, и против заповедей Творца-Порядка я не пойду. Кем бы ни считали Хорста из Линорана остальные, для меня он – просто слепой человек, бросить которого я не могу.
«И точно, – подумала Илна, – об его незрячести мы и забыли».
– И я не могу, – Альфи кашлянул, а когда пошевелился, то лицо его исказила гримаса боли. – Я с вами, господин, с самого Карни, от лиходеев всяких оберегал, меч не раз обнажал. И не ради того, чтобы остаться в этой дыре. Нет, я пойду до конца, клянусь мошонкой Хаоса…
Для наемника это была невероятно длинная речь и, произнеся ее, он тяжело запыхтел.
– Мы пойдем с тобой, – сказала Илна. – Хочешь ты этого или нет, но избавиться от нас ты не сможешь.
– Но тогда ваши смерти будут на моей совести! – отчаянно выкрикнул Хорст.
– На нашей, – кивнул брат Ласти, – мы сами выбрали этот путь.
– Сами, – эхом повторил наемник и огладил потную лысину.
– Мы, – улыбнулась дочь редара.
– Владыка-Порядок свидетель, я пытался отговорить вас, – маг поднял руки, точно собираясь махнуть ими. Подержал, а потом опустил. – И очень рад, что не сумел.
Свеча, догоревшая до основания, зашипела и погасла, оставив людей в полной темноте.
Хозяин караван-сарая тряс пузом, угодливо улыбался и кланялся, чуть ли не приседал, и в голосе его звучало огорчение:
– Ай, дорогие гости, зачем покидаете? Жили бы дальше, я бы сам вам деньги платил, видят все Порядочные.
– Спасибо, но нам пора, – прервала Илна поток излияний и, сунув толстяку серебряную монету с изображением хана, вышла во двор.
Тут ее ждали – Альфи с мученической миной на похудевшем лице, безмятежно улыбающийся брат Ласти, и Хорст, подставивший лицо восходящему солнцу.