— Там пришли Торопливые, — сообщил он, скорчив кислую мину.
— И чего им надо? — вяло удивился Глав Рыбс.
— Говорят, что нашли виновных, — сказал прохфессор, — что причиной всему — демоны!
— Кто? — ректор ощутил, как ноют утомленные спуском и подъемом ноги, как скребется в недрах души разочарование от неудачной беседы с демоном, и гневный рев его обрушился подобно падающему на берег цунами. — Вон! Выгнать этих дармоедов! Сказать, что если еще раз увижу, то превращу в гнусных мокриц!
Ударивший в этот момент колокол не смог заглушить тираду. Прохфессор мгновенно исчез.
Спустя пять минут трое Торопливых были замечены покидающими территорию университета. Ноги их заплетались, но двигались они с такой скоростью, что смогли бы потягаться с мыслевиком обыкновенным, самым быстрым существом Лоскутного мира.
Со времени первого визита улица Бронзовых Ножниц не стала Привлекательнее. На этот раз Арс попал сюда в сумерки, которые хоть и скрыли от взгляда многие мерзости, присущие Норам, сделали другие более явными. Из кабаков и трактиров доносились бодрые и разгульные крики, количество лежащих в сточных канавах пьяниц превышало все разумные пределы.
Пока Арс преодолевал расстояние до дома бывшего прохфессора, пару раз ему пришлось уворачиваться от летящих по низкой траектории гуманоидных объектов, оказывающихся при ближайшем рассмотрении выкинутыми на улицу посетителями. Пролетев некоторое расстояние, они с грохотом и чавканьем рушились наземь, после чего скатывались в ближайшее углубление и мирно засыпали.
Похоже было, что обитатели сего благословенного района знали всего два состояния — активное в кабаке и пассивное в канаве, и всю жизнь проводили, переходя из одного в другое. Рождались, испытывая похмелье и покидали этот мир, крича: «Еще кружечку!»
Особняк Ностера Предсказамуса сиял в полутьме белизной, точно драгоценный камень. Калитка оказалась открыта, но за темными окнами не было видно огня. То ли бывшего преподавателя не было дома, то ли он видел в темноте, как сова.
Едва Арс прикоснулся к калитке, как его окликнули.
— Не ходи туда, — сказал из-за спины басистый голос, принадлежащий, тем не менее, женщине.
События повторялись. Не говоря ничего, Арс обернулся. Из точно того же окна на втором этаже на него смотрела седовласая представительная дама лет восьмидесяти. Лицо ее украшали тонкие усики и гримаса любопытства, делающая женщину похожей на голодную крысу.
— А почему? — поинтересовался студент, испытывая явственное ощущение, что все это с ним уже было.
— Там никого нет! — злостно сказала старушка, кокетливо пошевеливая усиками.
— Как нет? — удивился Арс. — Там же живет Безумный Волшебник!
Местное прозвище Предсказамуса удалось вспомнить с некоторым трудом.
— Это раньше жил! — и пожилая дама мерзко захихикала. — А теперь он обитает в тюрьме, где ему самое место!
— В тюрьме, и за что же?
Прежде чем старушенция успела ответить, ей пришлось потесниться, и рядом с ней в оконном проеме появилась знакомая Арсу бабка в розовом чепчике, который, судя по всему, украли у младенца-переростка. На этот раз она почему-то молчала. Обе они уставились на студента с таким недоброжелательством, словно он на их глазах жестоко избил калеку.
— За дело! — проговорила, наконец, бабуленция с усами. — Он моей подруге, почтенной Клавдии Болтанян, язык узлом завязал!
— К-как? — Топыряк с трудом удерживался от смеха. Теперь причины молчания старушки в чепчике становились понятны.
— Мерзким заклинанием, как же еще! — усики подруги пострадавшей тряслись от гнева и возмущения.
Арс не выдержал и расхохотался. Худшего способа наказать болтливую кумушку не придумал бы даже сам бог мудрости Турнепс, вздумай он заниматься такой ерундой.
Пожилые дамы наблюдали за ним с неодобрением.
— И еще такой приличный на вид молодой человек! — сказала, наконец, усатая. — А сочувствует этому старому безумному разбойнику!
Спорить Арс не стал. Держась за заболевший от хохота живот, он направился в сторону городской тюрьмы.
Тюрьма в славном городе Ква-Ква находится в том же здании, что и штаб-квартира Торопливых, только занимает в нем подземные этажи. Называется она громко — Место Временного Тишайшего Отдохновения. Ушлые горожане переделали это благозвучное и добронравное название в Место Постоянного Громогласного Отдубасения, намекая на привычку городских стражников чесать кулаки о лица и ребра заключенных.
Когда Арс добрался до тюрьмы, почти наступила ночь. На стук в железную, ведущую в подземелье дверь, в ней распахнулось маленькое окошечко, и в нем показалось нечто небритое и мясистое, оказавшееся лицом несущего стражу капрала.
— Чего надо? — пропыхтел тот, тщетно пытаясь поместить лицо в окошечке целиком. После нескольких попыток там остались правая щека и правый же глаз.
Арс объяснил, что страстно желает увидеться с заключенным по имени Предсказамус.
— Не велено! — буркнул сержант, но увидев сверкнувший в полутьме бубль, неожиданно изменил мнение. — Хотя, почему не велено? Заходи!
Дверь скрежетала и стонала так, словно ее пытали, но все же открылась. За ней оказалась крохотная площадка и ведущая вниз, во тьму лестница. Ступеньки блестели от осевшей на них жирной влаги.
— Иди за мной! — стражник казался ожившей горой плоти. Двигался он так тяжко, что под ним проминался камень.
Освещался путь факелом в руке капрала, таким слабым, что казалось, будто факел страдает склерозом и время от времени забывает, что ему надлежит не только шипеть и пахнуть смолой, но еще и светить.
Спуск занял немного времени. Лестница сменилось коридором, таким низким, словно его вырубали гномы. Стражник, шагающий впереди, загораживал весь проход, и Арс шел в полной темноте, опасаясь позорно свалиться.
В стенах через равные промежутки встречались прочные двери, сделанные из дубовых досок. На каждой из них лежало заклятье, примитивное, но крепкое. Работал тут мастер строительной магии, так что Арс мог понять лишь общие принципы — укрепление, сопротивление разрушению. О том, чтобы снять такое, речи даже не шло.
Одна из дверей, снабженная замком таких размеров, что вообразить его смог бы разве что безумец, открылась под напором исполинских размеров ключа, и стражник неведомо как ухитрился шагнуть в сторону, не проломив при этом ни одну из стен.
— Эй, развалина! — тактично рявкнул он. — К тебе внучок пришел, проведать твои старые кости. Надеется, что ты завещание в его пользу перепишешь!
Не обратив внимания на дурацкую шутку, Арс шагнул внутрь. Камера освещалась висящим под потолком шаром магического света. Судя по всему, стража не тратилась на такую ерунду, как освещение для заключенных. Не тратилась она и на все остальное. Убранство камеры привело бы в восторг аскета, оно состояло из пола, потолка, четырех стен и дыры в углу, предназначенной, скорее всего, для оправления естественных нужд.