«Переведет в лаборанты, — подумал он грустно, — и прощай тогда бесплатные телячьи отбивные…»
— Вон! — рявкнул Глав Рыбс, и тут же из-под потолка ректорского кабинета донесся треск.
Что-то слабо полыхнуло перед глазами обоих волшебников, зашуршало пергаментом на столе ректора, а огромная свечная люстра, испокон веков висевшая под потолком, вдруг оторвалась, и медленно, точно листок с дерева, начала падать.
Надо отдать должное Глав Рыбсу, ректором он стал не только за дурной нрав и любовь к власти. Среагировал он с молниеносной быстротой. Произнес краткий заговор, и красиво выбросил руки.
Падающая на голову ректору люстра должна была зависнуть в воздухе.
Но этого не произошло! Заклинание не подействовало!
Глав Рыбс успел удивиться, прохфессор испуганно взвизгнуть, как один из столь нежно любимых им «научных» поросят, когда кольца люстры, которых насчитывалось три, с грохотом наделись на ректора, точно на громадный самодовольный палец.
— О! — сказал Глав Рыбс и упал. Плашмя, точно шкаф, у которого подпилили ножки.
— На помощь! Врача! — завопил испуганный прохфессор. В кабинет из коридора ворвался патруль ДНД. Забегали, засуетились люди. Кто-то привел волшебников с кафедры медицины. После пяти минут их усиленного пыхтения и бормотания ректор открыл глаза.
Они оказались полны искреннего, живого удивления.
— Почему она упала? — прошептал Глав Рыбс почти серыми губами. — Она же не должна была упасть!
— О чем это он? — спросил один медик другого.
— Бредит! — поспешно вмешался в беседу подоспевший декан факультета магии человека мэтр Умно-Заливайский. Он, считавшийся старшим среди четырех глав факультетов, давно искал случая порулить университетом, и тут такой случай представился. — Ректор не в состоянии выполнять свои обязанности! Беру командование на себя!
Длинный нос Аира Петяна, все время с момента падения люстры торчавший из двери, в это мгновение исчез, а по коридору понесся его удаляющийся вопль: «Ректора убили! Ректора!»
Но Глав Рыбс вовсе не собирался сдаваться так легко.
— Стойте! — пробормотал он, активно сдирая с себя кольца люстры. — Минуточку! Это кто еще тут бредит, позвольте спросить? Такие намеки можно расценить как покушение на авторитет ректора!
Умно-Заливайский задергался под острым взглядом начальства, точно жук на иголке. В красной мантии, маленький и усатый, он на самом деле напоминал насекомое, успешно прикинувшееся человеком. Казалось — уйдут в стороны широкие багровые надкрылья, и трепещущие прозрачные крылья с басистым гудением унесут хозяина подальше от опасности.
Но увы, крыльев под мантией не было.
— Виноват! — залепетал декан, сотрясаясь всем тельцем. — Хочу загладить, искупить…
— Загладишь, — пообещал Глав Рыбс, выпутавшись наконец из плена осветительного устройства. — И искупишь! Но потом. А сейчас — все вон!
И длинный острый палец ректора, похожий на морковку, указал на дверь, давая даже самым тупым понять, что время их нахождения в знаменитом кабинете закончилось.
Оставшись один, Глав Рыбс закусил губу, обошел вокруг валяющихся на полу обломков, еще недавно бывших древней люстрой, и тихонько спросил:
— И все же почему ты упала? Ведь не должна была!
Вернувшись за стол, ректор извлек кусок пергамента и, густо сажая кляксы, принялся записывать формулы аналитической магии. С помощью расчетов Глав Рыбс надеялся понять, в каких случаях простое и надежное заклинание, нацеленное на остановку летящего предмета, могло дать сбой.
Работа показалась неожиданно интересной, и он погрузился в нее, не замечая, как бежит время.
В университет Арс в этот день добрался намного позже полудня — отсыпался после ночной прогулки. А явившись в родимую «альма-матер», не узнал ее. Все было охвачено странной суматохой. У ворот толпились галдящие первокурсники. Протискиваясь через их плотное скопище, Топыряк невольно ловил обрывки разговоров:
— … демон! Точно знаю! Громадный и страшный! С зубами!
— Сам ты с зубами! Дракон, огнем…
— … что теперь…
— Как жить?
Ничего не поняв из этого бессмысленного гвалта, будущий борец с демонами проскочил под вывеской «Посторонним в в…» и поспешил по коридорам туда, где находится библиотека.
На одном из поворотов мимо промчалась синехвостая комета, вопящая «Ректора убили, ректора!». При ближайшем рассмотрении крикливое небесное тело оказалось всего лишь Аира Петяном. Не сумев сбросить скорость, он со всего размаху врезался головой в стену.
Раздалось звучное «Тумс!», и на некоторое время Аира Петян замолчал. Но продолжалось это недолго. Едва плавающие зрачки сумели сфокусироваться, заслуженный второгодник ринулся дальше, вопя во всю глотку.
Арс пожал плечами и пошел своим путем.
В воцарившемся внутри МУ хаосе библиотека являла собой островок тишины и спокойствия. На черной двери успокаивающе светились магические символы, а внутри Арса охватила приятная прохлада.
— Привет тебе, — из тьмы возник силуэт гроблина, его шепот зловещим эхом отдался от стен. — Что привело тебя сюда?
— Привет и тебе, Мешок, — ответил Арс. — Помнишь то пророчество, что я нашел в книге по демонам?
Библиотекарь задумчиво кивнул:
— Память моя достаточно отвратительна, чтобы не забывать подобных вещей.
— Ага. Да, — Арсу понадобилось несколько мгновений, чтобы включиться в систему ценностей гроблина. — Так вот, Ностер Предсказамус расшифровал мне его, но в расшифровке я тоже ничего не могу понять! Вот, смотри!
И на конторку перед библиотекарем легли два листа пергамента.
— Почему ты не спросишь у самого Предсказамуса? — поинтересовался Мешок Пыль, трогая листки длинными зелеными пальцами.
— Увы, но он сидит в тюрьме! Один раз я был у него, но на второй визит просто нет денег… Вся надежда на тебя!
Мешок Пыль поскрипел что-то себе под нос, повертел листок с расшифровкой.
— Смотри, — сказал он после всех этих таинственных манипуляций, — все не так сложно. Сделай четвертого первым и так по всему тексту. Потом пятого вторым, а шестого — третьим.
— И что это значит? — уныло вопросил Аре.
— Переставим строчки, — пояснил гроблин, извлекая из-за конторки чистый лист и чернильницу с пером. — Четвертую к первой, пятую ко второй… Вот что у нас получится!
После нехитрой операции текст, бывший ранее бессмысленным нагромождением слов, превратился во вполне складные стихи:
Ражденный руками кипящей башки
Восстанет из тьмы чрез зоны тоски
Даров страшный плод принисет он с собой