— Ивар, Нерейд, свяжите их, не очень сильно, чтобы к утру развязались, — приказал конунг и повернулся к Ториру, — а теперь объясни, что ты здесь устроил.
Ивар переворачивал податливые тела, ловко обматывал веревкой запястья и лодыжки, вязал узлы, которых за время плавания на драккаре узнал множество, а краем глаза наблюдал за происходящим около единственного факела.
Топор в Глазу набычился, прыщи на его лице побагровели, видно было, что каждое слово дается тощему викингу со значительным напряжением сил.
— Ты знаешь, конунг, я очень редко промахиваюсь, — проговорил он.
— Да, — кивнул Хаук.! — За те годы, что ты плаваешь со мной, такое было два раза.
— Но мой топор, брошенный в рыцаря по имени Тристан, не смог оборвать его жизнь. — Торир скривился. — Похоже, что сама судьба уберегла его от гибели.
— Было такое, — подтвердил Вемунд, зевая во всю глотку. — Во время штурма. Там, в замке Черного Рыцаря.
— И вот судьба опять сводит меня с Тристаном, и в тот момент, когда рыцарю нужна помощь. — Молчаливый обычно Топор в Глазу в этот раз превзошел самого себя. — Раз уж Норны судили, что Тристан должен жить, то почему бы мне не помочь судьбе? Не отвести от рыцаря смерть?
— Я понял тебя. — В свете факела лицо конунга казалось очень-очень старым. — Ты решил сыграть с судьбой. Смотри, как бы она тебя не перехитрила. А теперь едем. Нам еще нужно подыскать место для ночлега.
Замок возник посреди леса стремительно, точно гриб после теплого летнего дождя. Только что вокруг тянулась непролазная чащоба, и вот на тебе — высокие стены четырехугольником вознеслись на берегу прозрачной речки, торчит мрачная громада центральной башни, вокруг — вырубка, сделанная по всем правилам военного искусства.
Видны также распахнутые ворота, около которых замер всего один стражник.
Викинги разглядывали укрепление, благоразумно не покидая убежища в густом сосняке.
— Не нравится мне это место, — пробормотал Арнвид, поводя носом не хуже пса, выискивающего кость. — Что-то тут не так…
Время меж тем клонилось к вечеру. Викинги пробирались на север уже пятый день, и соблазн переночевать под крышей был слишком велик. Да и кони устали, а запасы продовольствия иссякали. Охота помогала мало,
— Заедем, узнаем, что там и как, — решил Хаук и дернул поводья.
Ветви недовольно зашелестели, выпуская всадника на открытое пространство.
Стражник у ворот при виде вооруженных всадников дернулся, поднес что-то к губам, и над лесом, заглушая шелест ветвей и журчание речной воды, прокатился звонкий голос охотничьего рога. Вопреки ожиданиям, паники в его пении не было.
Во дворе замка поднялась суета, и к тому моменту, когда викинги достигли массивных створок, вросших в землю под собственной тяжестью, их уже встречали.
И вовсе не стрелами и копьями.
Высокая статная женщина, с волосами цвета темной меди, которые блестящими волнами падали ей на плечи, вышла навстречу гостям в сопровождении служанок. Только за их спинами виднелись несколько воинов. Нескладные, бородатые, в шлемах не по размеру, они держали копья и щиты так, что сразу становилось понятно: вчерашние крестьяне, взявшие в руки оружие.
— О благородные рыцари! — произнесла женщина высоким мелодичным голосом, и глаза ее просияли надеждой. — Вас послала сама Великая Богиня!
— Ну мы вообще-то не рыцари… — начал было Хаук, но его, похоже, никто не слушал.
— Сойдите с коней! — развела руки женщина. — И будьте моими гостями. Замок Эбраук давно не видел чужаков в своих стенах.
Вблизи замок производил удручающее впечатление. Ворота, похоже, не закрывались совсем, а мощные некогда стены были покрыты трещинами, глубокими, точно морщины старика.
Не удержавшись, Вемунд разочарованно крякнул.
— Пока был жив мой муж, Эбраук содержался в порядке, — горько пожаловалась хозяйка. — Но три года назад он погиб, и проклятие поразило наш замок. Лучшие воины пытались с ним бороться, но погибли…
— А в чем заключается проклятие, прекрасная госпожа? — подозрительно поинтересовался Арнвид.
— Мое имя — Эттарда. — Женщина церемонно поклонилась. Следуя примеру конунга, викинги поклонились в ответ. — Не стоит о столь серьезных вещах говорить во дворе. Пойдемте, вас накормят, я все расскажу, и только после этого вы решите, стоит вам оставаться в моем замке на ночь или нет.
Расторопные конюхи увели лошадей, а путников, к удивлению Ивара, повели вовсе не к центральной башне, где положено обитать хозяйке замка, а к одной из угловых, что угрюмо нависала прямо над рекой.
Высокая дверь проглотила викингов, словно пасть ненасытного чудовища, и они оказались в просторной круглой зале, где пахло дымом, а под ногами шелестел сушеный тростник.
Прямоугольный стол, прикрытый белоснежной скатертью, был уставлен блюдами.
— Садитесь, прошу вас. — И Эттарда заняла место хозяйки во главе стола.
Ивар послушно сел, а нос уже дергался, ловя запах пряной подливы и ухи из речной рыбы. Желудок издал голодное бульканье, а руки сами потянулись к ложке.
Некоторое время слышалось только равномерное чавканье. Хозяйка, прихлебывая из золотого кубка, с едва заметной улыбкой наблюдала, как одна за другой пустеют тарелки, как исчезает из объемистых кувшинов пиво.
Лишь когда гости насытились, Эттарда позволила себе заговорить:
— Всем ли довольны благородные рыцари?
— Вполне, — ответил Хаук, — но спешу напомнить, что мы вовсе не рыцари!
— Всякий мужчина, взявший в руки оружие, обязан быть рыцарем, — убежденно сказала хозяйка. — Иначе он становится просто разбойником. Ведь вы не разбойники, правда?
Вемунд поперхнулся пивом, Нерейд выпучил глаза, недоумение отразилось на простецком лице Кари, даже Арнвид, который за словом в сумку никогда не лез, не нашелся что ответить. Только конунг невозмутимо, как ни в чем не бывало проговорил:
— Если бы мы были разбойниками, то мы бы уже разграбили замок, а вас, госпожа, изнасиловали бы, а потом зарезали.
— О да, я знала, что вы не разбойники! — Эттарда улыбнулась, после чего ее красивое, хоть и несколько тронутое временем лицо опять погрустнело. — Мой муж был доблестным рыцарем, — проговорила она, и глаза ее затуманились воспоминаниями. — Он служил королю Артуру. Но излишняя гордость вовлекла его в ссору с друидами, хозяевами священных рощ. Сам Кинидр, один из могущественнейших филидов Британии, проклял его. Мой муж погиб, утонув в реке. Тела его так и не нашли.
Эттарда на мгновение остановилась, глаза ее наполнились слезами. Но замешательство длилось недолго. Когда хозяйка замка вновь заговорила, голос ее звучал ровно: