И прежде чем Ивар успел хоть что-то сказать, руки молодого эриля (теперь уже точно – не ученика) замелькали в воздухе, рисуя сложный, составной символ. Изломанная руна, испуская свет, режущий глаза, взвилась к небесам и лопнула с тихим звоном. И тут же из блеклого утреннего небосвода метнулась ослепительно-желтая многозубчатая молния.
Ее удар был не очень прицельным и пришелся в склон холма, оставив в земле дымящиеся, обугленные ямы. Атакующих турок она зацепила только краем, но этого хватило, чтобы превратить с десяток воинов в пылающие факелы. Остальных это, впрочем, не остановило. Завывая, как потерявшие разум волки, они обрушились на дружинников Бузислава.
Зазвенела сталь.
Ингьяльд, дрожа, начал вываливаться из седла. Глаза его были закрыты, из носа текла кровь, казавшаяся очень яркой на фоне неестественно белой кожи.
– Вот придурок, возомнил себя Тором! – воскликнул Ивар сердито. – Теперь еще и за ним следи! Гудрёд, уложи его куда-нибудь…
Молодой викинг успел подхватить падающего соратника у самой земли. Взял под мышки и потащил в сторону, где его не затопчут копытами и не проткнут случайной стрелой.
Вылетевший из схватки турок выбрал именно этот момент, чтобы с истошным визгом броситься в сторону викингов.
Стремительно взлетел и рухнул длинный меч Кари. Подставленная под него сабля переломилась с жалобным звоном, и тяжелое, заточенное до невероятной остроты лезвие прорезало турка от головы до ягодиц, остановившись лишь на уровне седла.
Удивленно моргнули и погасли два черных глаза. Одинаковые куски окровавленного мяса вперемежку с костями шлепнулись в пыль. Испуганный конь с ржанием кинулся в сторону.
– Может, подсобить им? – спросил Нереид, кровожадно скалясь и глядя туда, где рубились русичи. Он больше не стрелял, опасаясь задеть своих.
– Оставайся на месте, – сурово проговорил Ивар, – сказано было – прикрывать посла!
– Ух какой ты грозный!.. – ухмыльнулся рыжий викинг. – Прямо настоящий конунг!
Ответить у Ивара времени не нашлось. Еще несколько всадников в черных мохнатых шапках и легких кожаных доспехах прорвали строй русичей. Пришлось браться за дело.
Он отразил удар легкой сабли, но вторая тут же проехалась по ребрам, пересчитав звенья кольчуги. Широкий удар, который должен был снести врагу голову, пропал зря. Ивар так удивился, что чуть не прозевал атаку.
– Берегись! – крикнул кто-то сзади, и он инстинктивно дернулся. Острое лезвие едва не оцарапало шею.
Турки значительно уступали викингам в росте и силе, зато превосходили их в ловкости и умении сражаться верхом. Они вертелись в седлах, не боясь склоняться чуть ли не под животы коней, и зацепить любого из них было нелегким делом.
После первой неудачи Ивар сражался осторожно, стараясь не попасться на какую-либо хитрость. Рядом азартно вскрикивал Гудрёд, ревел что-то Кари, воздух гудел под его могучими ударами.
Он успел выбить из седла одного, другого сразил Нерейд, когда глухой, тоскливый крик прогудел над полем боя. Услышав его, турки одновременно развернулись и, нахлестывая коней, понеслись туда, откуда явились. Словно стая воронья, которую спугнули с трупа поверженного животного, они взлетели вверх по склону холма, один за другим скрываясь за его вершиной.
– Чего это они? – прохрипел Ивар, вытирая залитое потом лицо.
– Отступают! Поняли, что победы им не видать… – ответил Мануил, который, судя по тяжелому дыханию и царапине на скуле, тоже поучаствовал в бою. – Не ожидали, видимо, такого отпора. Но они вернутся, обязательно. Чтобы отомстить.
Подъехал Бузислав. Лицо у него было встревоженное:
– Что будем делать, посол? – спросил он. – Мы положили их три, десятка, но сами потеряли троих… Они могут менять двадцать за одного, но и тогда мы не устоим!
– Надо поворачивать на юг, – вздохнул Мануил, – в горы, к тропе дэвов. Турки туда не пойдут.
– Откуда это известно? – подозрительно покосившись, осведомился Ивар.
– Да уж известно, – ответил Мануил. – Я бывал в их землях с торговым караваном – давно, десять лет назад. Тогда хорошо узнал их обычаи. Они очень суеверны и не сунутся ни в какое место, которое их шаман посчитает священным, а про тропу дэвов слышали и у них…
– Хорошо, – кивнул старший из русичей, – тогда сейчас похороним наших – и выступаем… – Тут его взгляд упал на Ингьяльда. – Эй, что стряслось с вашим волхвом?
– Отдыхает, – пояснил Нерейд, – притомился малость. Такую красивую молнию соорудить – это же постараться надо!
– Надорвался, – добавил Ивар, испытывая острое желание стукнуть рыжему шутнику по башке, – сейчас оклемается.
– Ну-ну… – буркнул Бузислав и направил лошадь туда, где его люди суетились вокруг погибших.
Копыта цокали по камням, похожим на сброшенные панцири громадных черных жуков. Те скрежетали и качались под ногами, но спускающийся с гор язык каменной осыпи оказался единственным местом, где можно было подняться. Справа и слева вздымались недружелюбные скалы, такие отвесные, что взобраться на них не рискнул бы даже таракан.
– Нам точно сюда? – спросил Бузислав, когда его конь – могучий гнедой жеребец – неуверенно ступил на камни и всадник вынужден был спешиться.
– Наверное, есть другие пути, чтобы залезть наверх, – пожал плечами Мануил, который в последние дни вел караван, – но, для того чтобы их отыскать, нам придется возвращаться.
Русич хмуро промолчал и повел коня в поводу. Возвращаться и лишний раз встречаться с турками он не хотел. Трое лучших воинов остались в могилах на месте стычки, а четвертый, рыжебородый Витко, умер через день, когда рана на щеке, нанесенная саблей, с необычайной стремительностью загнила и принялась расползаться в стороны.
Искусство Ингьяльда оказалось бессильно.
Осыпь тянулась, и чудилось, что в любой момент она может поползти назад. Ивар шел, с трудом преодолевая страх. Ничто не спасет их, если огромная груда камней вдруг решит, что пора чуток переместиться. Под чудовищной тяжестью захрустят хрупкие человеческие кости, и ледяные просторы Хель распахнутся перед воинами, не сумевшими погибнуть в бою…
Когда ноги ощутили твердую поверхность, он вздохнул с облегчением.
Здесь действительно была тропа. Неширокая, она змейкой петляла среди нагромождения скал, уходя куда-то на юго-восток, туда, где виднелись белые шапки, красиво сидящие на могучих конусообразных пиках.
– Ох, замерзнем мы там, помяни мое слово.. – разглядывая горы, без энтузиазма сказал Нерейд. – Помню я, как в Каледонии несладко пришлось!
– А что там было? – спросил любопытный Гудрёд.
– Много чего! – необычно коротко для себя ответил рыжий викинг, и молодой воин не стал выпытывать подробности.
Ивар невольно поежился. Воспоминания о давних приключениях в холодных горах Каледонии, где викингам пришлось облазить множество пещер в поисках од-ной-единственной волшебной иглы, не были приятными.