– Это на какую? – подозрительно спросил Мануил.
– Вы отдадите мне одного из вас, по моему выбору. – Пери вновь улыбнулась, золотая диадема на смоляных волосах рассыпала вокруг горсть ярких бликов. – Не бойтесь, у меня ему не будет плохо…
– Но… – попробовал было возразить посол, однако Мангас прервал все его попытки начать торговлю. Громадный гад, похоже, от голода совсем потерял терпение. Он зашипел, как тысяча гадюк сразу, и решительно пополз к людям.
– Мы согласны! – завопил Мануил, растерявший все аргументы, едва он взглянул на круто изогнутые клыки.
– Хорошо, – кивнула пери, – я так и думала.
Она легко развернулась на месте. Притопнув высокими каблуками изящных сапожек, пропела какую-то фразу и резко, вскинула вперед руку. Из тонкой ладошки вырвался луч желтого, слепящего света.
Ударив в Мангаса, он окутал того сетью молний. Змей задергался, пытаясь вырваться, бешено замолотил хвостом. Чудовищное тело металось, как разрезанный надвое дождевой червь, песок тучами летел в стороны.
Но все было напрасно. Тогда пери шевельнула ладонью, что-то вспыхнуло – и исполинского гада не стало. На том месте, где он только что лежал, дымилась неровная яма с оползающими краями.
– Вот и все! – проговорила красавица, поворачиваясь к людям. – Убить Мангаса не под силу даже мне, но вот обезвредить его на довольно долгое время – это пожалуйста! Теперь я выберу того, кто уйдет со мной!
Русичи засмущались под ее плотоядным взглядом, Ивар ощутил мгновенный укол страха где-то у пупка. Только Мануил выглядел спокойно – знал, наверное, что на него юная красотка не позарится.
– Выбери меня! Выбери меня! – завопил вдруг Нерейд, выдвигаясь в первые ряды. Его загорелая рожа сияла как медный таз, улыбка была мужественно красивой. Рыжий викинг расправил плечи и напряг мышцы на руках. Конечно, до Кари ему было далеко, но все же…
– Хорошо, – пери призывно улыбнулась Нерейду, – ты мне нравишься… Езжай за мной!
Красавица грациозно изогнулась всем телом, словно обернулась вокруг себя, и растворилась в воздухе. А на том месте, где только что она была, появилось прямоугольное, достигающее земли отверстие. Оно источало неяркий молочный свет и смахивало на дверь.
– Ну все, я пошел! – довольно осклабившись, объявил Нерейд. – Не поминайте лихом!
– Счастливо! – проговорил Ивар, глядя, как рыжий викинг проходит в светящуюся дверь и та исчезает вместе с ним. Почему-то сильно зачесались глаза.
– Уф, легко отделались… – сказал Мануил. – А то эта тварюка могла нас всех сожрать.
Ивар покосился на него так, что посол осекся на полуслове.
– Нерейд сам вызвался! – забормотал он. – Его никто не заставлял!
Викинг ничего не ответил, просто пришпорил коня.
– Послушай, Малик, а кто такие пери? – Этот вопрос Ивар задал через два дня после того, как случилась встреча с Мангасом. Караван пересек пустыню и очутился в предгорьях. Тут были растения, была вода, и путники устроили привал на берегу самого настоящего озера.
– А?.. Что? – Джинн прекратил барахтанье в воде и посмотрел на человека. Сопли трехголового гада оказались на редкость липкими и стойкими, и все дни Малик ибн-Исмаил только тем и занимался, что пытался оттереться песком. Труд его был вознагражден, и уродливые зеленые пятна оставались только в некоторых местах. Последний и решительный бой с ними джинн собрался провести в озере.
– Пери кто такие? – повторил вопрос Ивар.
– А, ты все боишься за друга… – усмехнулся ибн-Исмаил. – И зря! Пери – могущественные духи женского рода, чаще всего опасные для людей.
– А ты говоришь – не бойся!
– Пери может напакостить, но она взяла твоего приятеля себе в мужья и вряд ли будет вредить ему! – пояснил Малик. – Он проживет долгую и счастливую жизнь без болезней и тревог! Ни в чем не будет знать недостатка! Видишь, как ему повезло?
– Ничего себе – повезло! – ухмыльнулся Ивар. – Он же от скуки там свихнется!
– Странные вы – люди… – вздохнул джинн. – Идет счастье вам в руки, а вы его изо всех сил отпихиваете: скучное оно, мол. А потом плачете: ой, плохо живем…
– Не тебе нас судить!
– Это точно! – Малик ибн-Исмаил бултыхнулся в воду, подняв облако брызг. – Хоть я и сотворен из огня, а вы – из глины, Аллах заставил джиннов поклоняться человеку, а не наоборот!
– Ну что? Здесь заночуем? – Бузислав, ехавший во главе каравана, обернулся.
– Пожалуй… – ответил Ивар, оглядывая окрестности. – Ты у джинна спроси, может, он чего дельное посоветует…
Тропа здесь оказалась точно такая жё, как и далеко на западе, в тех горах, в которых пришлось искать спасение от турок. Удобная торная дорожка, неспешно перебирающаяся из одной ложбины в другую, карабкающаяся на хребты и отважно извивающаяся между завалами каменных глыб.
Только горы были другие. Не такие высокие, они удивляли диким видом. Чудилось, что земля только что вытолкнула их из своего чрева. Ветер не сгладил еще остроту пиков, а стены пропастей не успели оплыть. Торчали там и сям причудливой формы оранжевые, алые и белые скалы.
Между ними скромно пристроился небольшой участок ровной земли – приятная неожиданность в краю склонов и откосов…
– Скорее ворона по-соловьиному запоет! – усмехнулся русич, но пробку из висящего у седла меха вытащил. Синяя, светящаяся голова джинна, носящего звучное имя Малик ибн-Исмаил, тут же высунулась наружу.
– Чего изволите? – спросил джинн гнусавым голосом, подумал и добавил: – О воины, исполненные безумной отваги!
С тех пор как ибн-Исмаил добился того, чтобы его взяли с собой, красноречия в его болтовне слегка поубавилось.
– Глянь своим джиннским оком, – сказал Бузислав, – нет ли тут вокруг какой пакости? А то мы на ночлег собрались становиться…
Малик ибн-Исмаил некоторое время озирался, потом губы его задвигались:
– Все нормально. – И джинн выбрался из меха целиком.
В этот же момент черная конусовидная гора, которая еще хорошо просматривалась из пустыни и сейчас маячила где-то южнее, вздрогнула и выпустила из вершины сноп алого пламени, поднявшегося до самых небес. Донесся раздраженный рокот, земля задрожала.
– Разгружайся! – махнул Бузислав спутникам и тут же вновь повернулся к джинну: – Давно хотел тебя спросить: что это за гора?
– Это не просто гора! – Джинн сделал важное лицо. – Это тюрьма, в которой заключен величайший из драконов – Ажи-Дахака, прародитель всех мангасов и прочей мерзости… О трехголовый, о шестиглазый, страх внушающий видом своим, – тут Малик ибн-Исмаил завыл, подражая сказителю, – пасти твои – словно пещеры гор, клыки подобны смерти, а сам ты, как самум, падающий на землю. Ты источаешь пламя и яд, и ужас бежит перед тобой, будто жалкий слуга!