Подниматься пришлось долго. Надо полагать, длинная и неудобная дорога вверх проложена исключительно для гостей — сам господин Черно не иначе как на помеле летает…
Перед воротами я остановился, но не из робости, а чтобы предаться ностальгии: вот так, согласно семейной легенде, на высоком холме стоял дом моего предка, Великого Мага Дамира, который был суров, но никого безвинно не обижал, знался с Прорицателями и самого Ларта Легиара, победителя Мора, держал одно время на побегушках…
Тем временем моё присутствие не осталось незамеченным. Чёрная ворона, бесстрашно сидевшая на воротах, покосилась на меня блестящим глазом и гаркнула, широко разевая клюв:
— Кто?!
Есть у меня недостаток — когда на меня орут, я сам начинаю орать в ответ.
— Кто?! — повторила ворона на повышенных тонах.
— Корова в манто! — рявкнул я, и ворона взмахнула крыльями, пытаясь удержать потерянное равновесие.
Некоторое время было тихо; ворона глядела в сторону, делая вид, что совсем меня не замечает. Потом скрипнули ворота; в образовавшейся щели показалась сперва рука с узкими ногтями на длинных пальцах, а потом и хозяин дома собственной персоной — а в том, что передо мной сам господин маг, сомневаться не приходилось, достаточно было один раз поймать взгляд цепких, раскосых, малость сумасшедших глаз.
В первую секунду мне показалось, что господин волшебник лыс, — голова его, голая, как яйцо, радостно ловила солнечные блики.
— Господин Черно Да Скоро? — осведомился я с церемонным поклоном.
Господин маг удивлённо поднял бровь. Некоторое время мы смотрели друг на друга; хозяин высокого дома был немногим старше меня. Не годы проели плешь у него на макушке — продолговатый череп господина мага выскоблила до блеска острая бритва брадобрея.
— Чего? — переспросил наконец господин маг.
— Я хотел видеть господина Черно Да Скоро, — повторил я внятно и терпеливо. — Мне указали на ваш дом.
Длинное лицо моего собеседника сморщилось, будто он собирался расхохотаться. Зрачки раскосых глаз сошлись на переносице.
— Чонотакс Оро моё имя… Что касается чёрных, скорых и прочих эпитетов — не соблаговолите ли поцеловать в задницу вашего информатора?
Очень не люблю чувствовать себя дураком; именно это неприятное ощущение заставило меня закрыть глаза на грубость господина мага.
— Прошу прощения, — сказал я с самой милой улыбкой, на которую был способен. — Примите мои приветствия, любезный господин Чонотакс. С вами говорит правнук Великого Мага Дамира — возможно, вы слышали, что в замке у озера владычествует сейчас некий Ретанаар Рекотарс…
У него был совершенно непроницаемый взгляд. Как у лягушки. Он не снизошёл не то что до поклона — даже до небрежного кивка. Как будто я сообщил ему, что пасу стадо овец на ближайшем лугу.
Я подавил раздражение. Разобидеться и уйти было проще всего, но вряд ли господин маг что-то от этого потеряет. Бритоголовому субъекту ничего от меня не надо, а вот у меня есть надобность, и значительная, я не красна девица, чтобы отказываться от обеда только потому, что рожа повара мне не по нраву…
— У меня дело к господину магу, — сказал я, твёрдо глядя в ничего не выражающие глаза. — Незамедлительное.
* * *
Мне, ожидавшему, что гостиная в доме мага обязательно погружена в полумрак, пришлось прикрыть ладонью глаза — так туго било в окна солнце. Три больших зеркала отбрасывали солнечные лучи, на высоком потолке лежали три овальных световых пятна, и я не рискнул бы назвать их зайчиками. Ничего прыгуче-игривого в них не было, это были в лучшем случае «солнечные хряки», а то и вовсе «солнечные коровы», массивные, обрюзгшие, почему-то неприятные на вид; у меня, во всяком случае, сразу же заныл затылок.
Мне было предложено кресло, по удобству сравнимое с пыточной скамьёй. Впрочем, я и ожидал подвоха — а потому сделал вид, будто устроился вольготно.
Минут десять полагалось говорить ни о чём, хвалиться древностью рода и разглядывать висящее на стенах оружие; так, во всяком случае, я привык поступать, посещая в странствиях чей-нибудь кичливый замок. Господин Черно Да Скоро — вот приклеилось имечко, мысленно я называл своего собеседника именно так — этот самый господин оружия на стенах не держал, украшением служили развешанные тут и там пучки грубых ниток, напоминающие колтуны нечистых волос, и разглядывать их у меня не было никакой охоты.
Черно Да Скоро сидел напротив, за низким столиком, уперев локти в резную столешницу и положив подбородок на сплетённые пальцы. Чуть позже я узнал, что во всех случаях жизни он сидит только так — как будто слабая шея его не в состоянии выдерживать груз бритой головы, как будто обязательно нужно найти другую опору. Раскосые чёрные глаза сверлили меня насквозь — и при этом по-прежнему ничего не выражали. Ни вопроса, ни любопытства, ни даже насмешки.
— Любезный господин Чонотакс…
Я перевёл дыхание и подумал, что, если каждая новая фраза будет даваться мне с таким трудом, разговор, пожалуй, не сложится.
Я рассчитывал получить нужные сведения, при этом ни единым намёком не раскрывая собственных печальных обстоятельств. Интересующей меня темой был Судья вообще, конкретным примером — некая юная дама, незаменимая с точки зрения сердечной привязанности и угодившая в Судную камеру, после того как своими руками зарезала ревнивца-мужа. Дама получила приговор с отсрочкой — я надеялся выяснить, кто из ныне живущих магов пролил бы свет на её теперешнюю судьбу. На самого Черно надежда была невелика — после рассказов старосты он представлялся мне скорее самоуверенным провинциалом, нежели сколько-нибудь серьёзным волшебником…
Время было начинать рассказ, но слова не шли с языка. Мы молчали минуту, пять минут, четверть часа; для хозяина, в чьём доме объявился неожиданный гость, это уже достаточный срок для того, чтобы начать беспокойно ёрзать: а в чём, собственно, дело?
Черно Да Скоро сидел неподвижно, как изваяние. И не сводил с меня взгляда, так что ёрзать приходилось мне.
— Любезный, э-э-э, господин… Чонотакс. Меня привела к вам… необходимость проконсультироваться со сведущим в магии человеком. Вы, конечно же, знаете, что род мой берёт начало от мага исключительной силы и заслуг, — однако ни сам я, ни покойный батюшка… к сожалению, к этой области… не имели… касательства. Вы знаете также…
— Давай на «ты», — негромко предложил Черно.
Меня трудно сбить с толку, но теперь я растерялся. И не сразу смог эту растерянность скрыть.
— Давай на «ты», — повторил Черно, и его неподвижные глаза впервые за все это время мигнули. — Дело-то действительно есть; чем болтать — давай сразу и по-простому.
Я молчал. Мне очень не нравилось, когда инициатива так запросто уплывала к собеседнику, да и предложения сделать что-либо «по-простому» не радовали меня никогда.
Черно сильнее налёг подбородком на пальцы — теперь его раскосые глаза смотрели чуть исподлобья.