— Вы уже знаете, что вам следует делать, — продолжал Король. — Постарайтесь незаметно пробраться в дом Троттлов и отыщите так называемого Реймонда. Если он будет готов уйти с вами, возвращайтесь немедленно, но если ему понадобится время…
— Как это может быть? — воскликнула Королева. — Зачем ему понадобится время?
Мысль о сыне, который, возможно, не захочет сразу же вернуться к ней, ранила ее так сильно, что она не смогла сдержать слез.
— Тем не менее, дорогая, новость может оказаться для него большим потрясением, и в этом случае… — Король повернулся к спасателям. — Может быть, ему потребуется один-два дня, чтобы привыкнуть к своей новой личности. Но как бы то ни было, не затягивайте дольше, чем на…
Стук в дверь прервал его речь. Вошел королевский повар.
— Ваши Величества, прошу извинить меня за беспокойство, но у ворот ожидает какая-то девочка. Она сидит там уже несколько часов, и хотя я объяснил, что вы заняты, она просто не хочет уходить.
— Кто она такая? — спросила Королева.
— Маленькая девочка, Ваше Величество. При ней книжка и чемоданчик с сандвичами. Она говорит, что готова ждать всю ночь, если понадобится.
Король нахмурился.
— Тогда нам будет лучше взглянуть на нее, — сказал он.
Войдя в дворцовую гостиную, Вакса сделала реверанс. Вид у нее был суровый и решительный. В руке она держала чемоданчик, на крышке которого виднелась аккуратная надпись: «ВАКСА ГРИББЛИ — ВЕДЬМА».
Королева улыбнулась. Теперь, когда ей вскоре предстояло встретиться со своим сыном, ее улыбка очень напоминала прежнюю.
— Вы младшая мисс Гриббли? — ласково спросила она.
— Да, Ваше Величество.
— Чем мы можем вам помочь, моя милая? Надеюсь, ваши сестры поживают хорошо?
Вакса поморщилась. Ее сестры поживали прекрасно: жеманничали, сквернословили, наводили порчу, вскапывали землю своими длинными ногтями, а в общем и целом — осложняли ей жизнь. Но сейчас ей было не до личных проблем.
— Я хочу, чтобы вы позволили мне отправиться вместе со спасателями и забрать Принца, — сказала Вакса — Я уже писала вам об этом.
Королевский секретарь выступил вперед и подтвердил, что мисс Гриббли действительно предлагала свои услуги, но, по общему мнению, слишком юный возраст исключал ее из числа возможных кандидатов.
Король кивнул, а Королева промолвила:
— Вы, в самом деле, слишком молоды, моя милая, — должно быть, вы и сами это видите.
— Мы с Принцем одного возраста, — возразила Вакса. — Ну, почти одного. Я думаю, ему будет приятно иметь рядом свою сверстницу.
— Выборы спасателей уже состоялись, — напомнил Король.
— Да, конечно. Но я не займу много места. И мне кажется, я знаю, что он может почувствовать, — я имею в виду Реймонда Троттла.
— Что? — с живостью спросила Королева.
— Смущение… и беспокойство. Понимаете, он считает себя Троттлом, а миссис Троттл — своей матерью, и…
— Но это неправда! Неправда! Она воровка, она злая и испорченная женщина!
— Это правда, — согласилась Вакса. — Но если он настоящий Принц, то ему будет трудно возненавидеть свою мать и… — Она замолчала, не желая продолжать.
— Путешествие может оказаться опасным, — заметила Королева.
Вакса выпрямилась во весь свой не слишком большой рост. Ее зеленый глаз сверкал, а коричневый — ярко блестел.
— Я ведьма, — глухо произнесла она. — Я Вакса-с-Зубом.
Она шагнула вперед и широко раскрыла рот, так что Королева смогла увидеть голубой отблеск где-то за коренными зубами.
— Тьма и опасности — это вода и пища для ведьм, — отчеканила Вакса.
Король и Королева не могли не согласиться. Но посылать такую маленькую девочку было глупо — об этом не могло быть и речи.
— Иногда я выкашливаю лягушек, — добавила Вакса и покраснела, поскольку это было неправдой. Однажды она выкашлянула что-то отдаленно напоминавшее головастика, но этим все и ограничилось.
— Почему ты хочешь идти? — спросил Король.
— Просто хочу, и все, — ответила Вакса. — Я хочу так сильно, что должна пойти.
Наступила долгая пауза.
— Вакса, а если бы тебе разрешили идти, то что бы ты сказала Принцу при вашей первой встрече? — спросила Королева.
— Я бы ничего не сказала, — ответила Вакса. — Я бы вручила ему подарок.
— Какой подарок? — поинтересовался Король.
Вакса начала рассказывать…
— Ну вот! — произнес Эрни Хоббс, проплыв мимо заколоченной досками двери Комнаты Забытых Вещей и опустившись отдохнуть на старом почтовом ящике. — День настал!
Эрни был худым призраком с висячими усами. Он по-прежнему одевался в форму железнодорожного носильщика, в которой он когда-то работал на станции. Больше всего он ненавидел новомодные багажные тележки, вырывавшие кусок хлеба изо рта у честных носильщиков, привыкших таскать сумки и чемоданы. Было у Эрни и свое горе. Его жена снова вышла замуж после его смерти, и когда Эрни прилетел навестить свой старый дом, на его любимом стуле сидел человек по имени Альберт Фишер, с салфеткой, повязанной вокруг жирной шеи, и ел котлеты с картофельным пюре.
Тем не менее Эрни был героем. Это он увидел, как миссис Троттл выкрала Принца. Он попытался догнать «роллс-ройс» и остановить ее, а когда потерпел неудачу, смело нырнул в гамп (хотя воздушные тоннели делают ужасные вещи с той субстанцией, из которой сотканы призраки) и принес печальную весть морякам, ожидавшим в Укромной Бухте.
С тех пор, вот уже девять долгих лет, Эрни и другие станционные призраки наблюдали за домом Троттлов. Теперь они ждали встречи со спасателями, чтобы указать им дорогу.
— Ты собираешься что-нибудь говорить? — спросила миссис Партридж. — Ты понимаешь, о чем я… О Реймонде.
Миссис Партридж родилась раньше Эрни и помнила военные годы, когда все держались дружелюбно и открыто, а солдаты, толпившиеся на станции, всегда были готовы поболтать с ней. Призрачное существование устраивало ее: при жизни у нее сильно болели и распухали ноги от ежедневного мытья полов. Она никогда не уставала от чувства свободы и легкости, которое возникает, когда паришь в воздухе.
Эрни покачал головой.
— Вряд ли, — ответил он. — Не стоит расстраивать их. Скоро они сами все узнают.
Миссис Партридж кивнула: ей никогда не нравилось приносить дурные вести. Очень бледный и хрупкий призрак, которого звали Мириам Хьюджес-Хьюджес, тоже согласился. Раньше Мириам работала «извиняющейся леди» — одной из тех, чьи голоса можно слышать по громкоговорителю на вокзале, когда они извиняются перед пассажирами за опоздание поездов. Никто не может долго заниматься такой работой без вреда для здоровья, поэтому она умерла в довольно молодом возрасте от тоски и воспаления легких.