– Чушь это все, – Олег чуть отстал, поравнявшись со мной, – чушь это все, Рыжий! Только ты пушку-то не прячь, не надо, пусть сверху полежит, ладно?…
Туман расступился как-то сразу, и мы увидели дом. Разбитый шифер крыши, осколки стекол в окнах, потеки на штукатурке… Старый заброшенный двухэтажный дом.
– Пришли, – хрипло выдыхает Андрюша. Значит, пришли. Поодаль торчали руины еще каких-то строений, но нам было не до них – нас вел древний инстинкт кладоискателей.
В полутемных сенях царил запах сырости и плесени. Олег толкнул вторую дверь, и мы оказались в комнате. Обломки мебели на полу, битое стекло. Штукатурка осыпалась. Старая печка в углу, и на нее с потолка свисают обрывки проводов. Все.
В следующей комнате пейзаж был тот же, за исключением нескольких продавленных кресел, да стенных допотопных часов, колесики от которых валялись по всему искореженному паркету. Отсюда рассохшаяся лестница вела на второй этаж. Только камикадзе могли рискнуть подняться по ней. Ну, и еще мы.
Здесь, по-видимому, недавно жгли костер – все стены были в почти свежей копоти. На дрова пошли остатки мебели. Уцелел лишь старинный письменный стол на гнутых ножках, из ящиков которого Олег немедленно извлек кучу разнообразного мусора и розовую ученическую тетрадку в косую линейку, производство московской фабрики «Восход», цена две копейки. Золотом.
Тетрадь исписана примерно наполовину, вместо закладки из нее торчит обрывок газеты. Грязный до нечитабельности.
– Привал, – объявляет Олег, засовывая находку в карман. – Спускаемся вниз, разводим огонь в печке и читаем мемуары. Пошли…
Обычный заброшенный дом. Ничего особенного. Вот только почему кругом не валяются пустые бутылки из-под алкогольных напитков? В таких местах подобного добра должно хватать, для усугубления таинственности… Хотя какой дурак попрется выпивать в эту даль, на болото? Я прячу ракетницу и достаю термос с чаем и бутерброды. И если я правильно думаю о содержимом Олегова рюкзака, то уж парочка пустых бутылок точно появится в сих местах, столь отдаленных.
Печка соизволила растопиться с третьей попытки, в руинах постепенно стало теплее и даже уютнее, кресла удалось очистить от сырого налета – и девицы тут же дружно достали сигареты, под неодобрительные возгласы мужчин, предпочитавших бутерброды.
– Ну-с, что мы имеем с гуся? – Олег помахал в воздухе найденной тетрадкой. – С гуся мы имеем шкварки… Интересный эпиграф, дети мои! «Грешник, к тебе обращаюсь я! Беги с места сего, ибо праведник не придет в вертеп зла». Итак, господа, все вы грешники. В общем-то, я подозревал нечто подобное… Так, дальше дневник, с шестнадцатого мая, год… год неразборчив.
«16 мая. Пробовали выйти по тропе. Не можем… (Клякса.) …припасов дня на три.
17 мая. Прошли ко второму дому. Кругом черви и другая мразь. Пашка лежит с температурой, упал в болото.
18 мая. Пропал Длинный, дописываю за него. Пошел к насыпи и не вернулся. Мне послышался крик, но я не уверен. Серега обнаружил подвал, сдуру сунулся туда – вернулся весь белый, руки трясутся… Толком ничего рассказать не может – плетет какую-то ересь об огоньках и блестящем ящике, из которого кто-то смотрит…
19 мая. Снова ходили к тропе. Напоролись на марионеток, еле ушли. Решили больше туда ни…»
– Ну что, хватит? – Олег снял очки и натянуто усмехнулся. – Клуб фантастов… Давайте сами допишем. Что-нибудь упыристическое…
– Читай дальше, – отозвался Глеб.
– Обойдешься. Жрать давайте.
Намеренно грубоватый тон снял напряжение, все зашевелились, доставая еду и придвигаясь друг к другу.
– Про этот хутор близ Диканьки вообще много рассказывают, – говоря, Олег не забывал жевать близлежащие продукты. – Один мой знакомый после него в кришнаиты подался. А раньше водку пил с ночи до утра и по бабам шлялся. С утра до ночи. Или наоборот. Теперь от женского пола шарахается, вместо пива рисовый отвар сосет и орет в форточку «Харе Кришна!» На восемь кило поправился. От медитаций.
– А Петька-фарцовщик отсюда с японским магнитофоном вернулся, – заметил Андрюша. – Если не врет. И ни в какие кришнаиты не пошел.
– Ну почему в кришнаиты? Не обязательно… Меняются здесь люди, вот в чем дело. Только никто не рассказывает, что с ним тут произошло. Не могут. Или не хотят.
– Петька рассказывал, – не сдавался нудный Андрюша. – Ходил он тут, ходил, смотрит – магнитофон лежит. «Панасоник». Он его взял, еще походил, ничего больше не нашел и вернулся.
– А кое-кто вообще не вернулся, – мрачно заметил Глеб. – И следов никаких.
Девочки теснее сбились в кучу.
– Ну что ты ерунду порешь?! – накинулся я на Глеба. – Мало ли что тебе понарассказывали! Вон Андрюхе Петька тоже лапши на уши навешал. Про магнитофон. До земли свисает.
Глеб обиделся и заткнулся.
– Мальчики, я боюсь. – Кристина действительно вся дрожала.
Я привстал, намереваясь погладить ее по плечу и сказать что-нибудь крайне мужественное – и наткнулся на ее взгляд. Такие глаза любят в видухе показывать. Побелев от ужаса, она смотрела сквозь меня – вернее, на то, что находилось у меня за спиной.
Вообще-то на реакцию я не жалуюсь. Резко опрокинувшись назад вместе с креслом, я уже намылился рубануть неведомого врага рукой через плечо, но треснулся затылком сначала о спинку проклятого кресла, потом об пол и мысленно обозвал себя идиотом. Бок у меня оказался измазан чем-то вроде мазута, я встал и увидел, как черная блестящая масса такого же мазута выползает из-под двери и растекается по комнате. Створки двери, кем-то из наших запертые на засов, затрещали, истерично закричала Броня – и я кинулся к рюкзаку. Ракетница оказалась сверху, я прислонился к стене и судорожно задергал спуск.
Серия зеленоватых вспышек возникла на месте двери, противно запахло нашатырем, палец на скобе моей самоделки онемел, – и когда я наконец разжал кулак, выяснилось, что дверь отсутствует напрочь, дверной проем обуглен, а остатки чадящего агрессивного мазута разбросаны по обгорелому паркету. Я убил его! Или я убил это…
– Откуда у тебя пушка? – Олег стоял в углу со стулом в руках. Я посмотрел на ракетницу. Передо мной был удобный гладкий пистолет с длинным стволом и окошечком чуть выше ребристой рукоятки. В окошечке горела цифра 815. С минуту я оторопело взирал на оружие, потом перевел взгляд на ребят…
– Надо пойти глянуть, что снаружи, – заявил Глеб, вылезая из узкого пространства между стеной и бывшей мебелью. – Может, там полно этой гадости…
– Пойдешь со мной? – пистолет-призрак удобно торчал за поясом, не мешая двигаться.
– Честно говоря, страшновато.
– А с оружием?
– У тебя в чувале что, арсенал?
– Нет, но сейчас будет. – Кажется, я начал понимать. – Ты, Глебушка, постарайся сосредоточиться, представь себе что-нибудь поужаснее и начни мечтать об оружии. Что оно тебе позарез необходимо. Понял?