— Так, — сказал Дымков, — смотри внимательно.
На экране компьютера были изображены камеры хранения. Вот какой-то мужчина, лысоватый, средних лет, с руками, полными вещей, быстро прошел мимо ячеек, выбрал нужную, принялся запихивать в нее свои пожитки. Долго набирал код, долго запоминал, наконец закрыл камеру, ушел. В это же время к ячейкам подошла женщина, забрала из камеры чемодан, поставила его на колесики, повезла прочь.
— Интересное кино, — хмыкнул капитан Свистунов. — Они так долго могут…
— Вот, — перебил Дымков, — наш клиент.
К камерам подошел симпатичный парень — Супьян Тангиев. Не оглядываясь, с уверенным выражением лица, неторопливыми, точными движениями поставил в камеру черную спортивную сумку, набрал код, несколько секунд смотрел на него, потом запер камеру и быстро ушел.
— Не нервничает, — прокомментировал Свистунов.
— Совсем не нервничает! — воскликнул Дымков. — Такое чувство, что он даже не знает, что в сумке.
— А может, не знает, — предположил Свистунов.
— Думаешь, послали втемную? — спросил Дымков.
Свистунов пожал плечами:
— Можно посмотреть еще раз, товарищ полковник?
— Хоть сто раз! — отозвался Дымков.
Он вернул запись к началу, и они еще раз просмотрели момент подхода Супьяна к ячейке и то, как он ставил сумку в камеру.
— Абсолютное спокойствие, — отметил Свистунов. — Или у него нет нервов, или он действительно везет груз, не догадываясь о том, что именно он везет.
— Найдем, спросим, — заметил Дымков. — А пока и мне кажется, что тут что-то не так. В таком возрасте и такое спокойствие? Так не бывает.
— А как быстро забрали сумку? — спросил Свистунов.
— Через два часа. Смотри.
Дымков пощелкал кнопками — пошла новая запись. Но камеры хранения были те же.
— Вот он, — сказал Дымков, — наш товарищ.
К камере, в которую ставил сумку Тангиев, подошел немолодой мужчина с брюшком и в бейсбольной кепке, которая не столько прятала его лицо, сколько придавала что-то комичное его благообразной внешности. То и дело озираясь, он начал набирать на ячейке код.
— Совсем другой почерк, — усмехнулся Свистнув.
— Ага, — согласился Дымков. — Этот уж наверняка знает, что в сумке.
— Возможно, — кивнул Свистунов.
Они досмотрели, как мужчина достал сумку и чуть ли не бегом утащил ее, даже не осматривая содержимое.
— Такое чувство, — заметил Свистунов, — что и этот играет вслепую.
— Трудно сказать, — отозвался Дымков, возвращая запись к началу. — Может, ты и прав. Но во всяком случае этот знает, что сумка с секретом.
— Да, — согласился Свистунов, — этот знает. Удалось установить его личность?
— Ванчук занимается.
— У парня опыта маловато, — заметил Свистунов.
— Вот и наберется, — ответил Дымков. — Как у тебя дела с поисками Тангиева?
— Задействовал все, что можно, товарищ полковник. Все камеры видеонаблюдения, какие есть в городе, все службы, в том числе и смежные, землячества — там есть у меня нужные люди. Все ищут, товарищ полковник. Думаю, в самое ближайшее время будут новости…
— Хорошо, — кивнул Дымков.
— А что с попутчиками Тангиева? — поинтересовался Свистунов.
— Шаповалов разговаривает, — сказал Дымков. — Пойдем послушаем. Там те еще кадры!
Они прошли к комнате допроса, встали у прозрачного зеркала. В комнате за столом сидели с одной стороны старший лейтенант Шаповалов, с другой — пышнотелая Сона и ее безответный супруг.
— Я же вам говорю, товарищ майор! — вскрикнула как раз Сона, отвечая на какой-то вопрос Шаповалова.
— Старший лейтенант, — поправил Шаповалов.
— Да? — удивилась Сона. — А я как сказала?
Свистунов переглянулся с Дымковым, оба они понимающе улыбнулись.
— Вы что-то хотели сообщить, гражданка Беридзе, — изо всех стараясь сохранить спокойствие, напомнил Шаповалов.
— Да? — снова удивилась Сона. — О чем?
— О том, как вел себя ваш попутчик, Супьян…
— А! — возопила Сона, при этом мощный бюст ее негодующе подпрыгнул. — О чем вы говорите, товарищ капитан, какой попутчик? Разве это попутчик, я вас спрашиваю? Зачем вообще таких в поезда сажают? Он же промолчал всю дорогу, как сыч, скажи, Гиви?
Она толкнула в бок своего мужа, тот покорно кивнул, не решаясь вставить ни слова, то ли из осторожности, свидетельствующей о некоторой опытности в обращении с органами правопорядка, то ли, и что скорее всего, из страха перед своей супругой.
— То есть, — уточнил Шаповалов, — ваш попутчик ничего о себе не говорил?
— Он вообще ничего не говорил! — взорвалась Сона. — Я думала, такой красивый молодой человек, булочки ему предлагала… Моя мама печет такие булочки, она кладет туда изюм, корицу и еще немножечко меда, знаете, для аромата…
Свистунов закусил губу и покачал головой, сочувствуя Шаповалову.
— Простите, гражданка Беридзе… — попытался направить поток мыслей своей собеседницы в нужное русло Шаповалов.
— Ой, ну что вы все «гражданка Беридзе», — внезапно порозовела его темпераментная собеседница. — Зовите меня просто Сона.
— Хорошо, — мучаясь, проговорил Шаповалов. — Пусть будет по-вашему…
— А вас как зовут? — перебила его в ту же секунду Сона, подаваясь вперед и пронзая старлея глазами.
— Неважно, — побурел Шаповалов, едва сдерживаясь.
— Ну как же? — обиделась Сона. — Это очень важно, товарищ полковник!
Свистунов довольно хрюкнул:
— Еще немного, и она его в генералы произведет!
— В маршалы, — улыбнулся Дымков.
А за стеклом продолжала разворачиваться битва.
— Я правильно понял, что вы ничего не можете сообщить мне о Тангиеве? — пытал женщину Шаповалов.
— Ничего, — гордо подтвердила Сона. — Кроме того, что это очень невоспитанный молодой человек. Я просила его помочь вынести сумку, а он…
Тут она, не договорив, махнула пухлой рукой с выражением крайнего возмущения.
— Он говорил, товарищ старший лейтенант, что учится в Питере, — вставил неожиданно Гиви.
Пока Сона переводила удивленные глаза на Гиви, Шаповалов торопливо вклинился в паузу:
— А где именно, не помните?
Гиви виновато пожал плечами.
— Он не сказал. Только сказал, что в Питере…
— Ой, да где он может учиться, такой хам! — снова властно взяла разговор в свои руки Сона. — По мне, так его даже на сантехника нельзя брать. Сантехник должен быть мужчина вежливый, а не такой, как этот…