Мендес и Хикс поехали в центр города. Там они пообедали в небольшом, весьма живописном мексиканском ресторанчике. Стоящие на улице столики прятались от солнца в тени двух высоких раскидистых деревьев.
— Чертовски странно, — произнес Хикс, внимательно рассматривая лежащие на тарелке рыбные тако [10] под острым соусом из красного перца. — Кому нужно арендовать дом в одном городе, а жить в другом?
— Я хочу знать, как он может позволить себе такое. Арендную плату ни здесь, ни в Оук-Кнолле пустяковой не назовешь. Неужели свободные фотографы так много зарабатывают?
— Если это правда, то я иду прямиком в магазин фототоваров, чтобы зарабатывать этим на жизнь.
— Теперь у нас больше вопросов, чем ответов, — пожаловался Мендес.
Он поддел на вилку ломтик тамале [11] и с кислой миной на лице принялся жевать.
— Но главный вопрос в том, какого черта он это делает, — сказал Хикс.
— Честно говоря, у меня нехорошее предчувствие насчет этого парня. Люди не скрывают своего места пребывания, если им нечего скрывать.
— Думаю, в отделе транспортных средств его нынешнего адреса не знают.
— Как думаешь, сколько писанины уйдет на то, чтобы узнать его адрес через почтовую службу? — спросил Мендес.
— Уйма. И что нам это даст? Если почту не приносят ему прямо домой, у нас будет номер его ящика на почтамте.
— Мне бы для начала и его почтового индекса хватило, — не согласился Мендес. — Надеюсь, он не окажется из Оук-Кнолла.
Положив скрипку в футляр, Рэни Паквин покинула комнату для занятий музыкой и, пройдя через холл, очутилась на улице. Стоял горячий калифорнийский полдень. После пребывания в прохладном, оборудованном кондиционерами здании девушка почувствовала, как все ее тело окутывает тепло, приятное и нежное, словно бархат. Рэни полной грудью вдохнула пахнущий эвкалиптами сухой воздух и улыбнулась.
Ее шея и плечи ныли, но занятие прошло сегодня плодотворно. Она была довольна собой. Скоро летний музыкальный фестиваль. Рэни не только будет играть вместе со своим камерным ансамблем, но еще и выступит соло. Ее выбрали на одном из вечерних концертов. Огромный успех для любой студентки Мак-Астерского колледжа, особенно второкурсницы.
Жизнь прекрасна.
Тяжелая работа принесла свои плоды. Участие в фестивале докажет ее родителям, что их дочь поступила правильно, оставшись в Оук-Кнолле на лето, а не поехала домой, чтобы убивать время на берегах озера Мичиган.
Рэни шла по территории кампуса с лучезарной улыбкой на лице. Сейчас она вернется домой, переоденется, постирает грязное белье, а потом вместе с Мишель, Ксенией и Дженной будет играть в теннис. После этого они поедут в центр и перекусят в одном из придорожных кафе на площади.
До женского общежития было десять минут ходу. Большой дом в викторианском стиле стоял на углу затененного огромными дубами переулка. Девушка направилась к гаражу, где позавчера оставила полиэтиленовый пакет с грязными вещами, да так и не постирала. У нее уже не осталось чистого белья, поэтому первым делом Рэни решила устроить маленькую постирушку.
Пакет с грязным бельем она оставила на полу. Вспомнив, как однажды Дженна обнаружила в приготовленной для стирки одежде трех мышей, девушка поежилась. По коже забегали мурашки. Рэни осторожно взяла пакет за самый низ и приготовилась вытряхнуть вещи. Если что, она отбросит его в сторону и с криком выскочит из прачечной. Но на стол высыпалось одно лишь грязное белье.
Рэни сразу же почувствовала, что здесь что-то не то. От пропахшей потом одежды, в которой она играла в теннис, исходил странный запах. Девушка поморщилась. Пахло какими-то сильными ферментами. Мерзость! Так пахнет высохшая мужская сперма, но этого просто быть не может! Со времени разрыва с Джейсоном прошло уже несколько месяцев. Правда, мысли о расставании до сих пор тревожили ее.
Девушка бросила белье в барабан стиральной машины. У нее найдется кое-что интереснее, чем думать о мальчиках.
* * *
Из общежития Рэни вышла одетая в накрахмаленную теннисную форму со скандально короткой юбочкой. Высокая, стройная девушка с длинными загорелыми ногами. Темные волосы были собраны сзади в конский хвост, который высовывался из-под белой панамы.
Фотографируя девушку, он не был уверен, кого снимает. Мужчина знал имена полдюжины девушек, живших в общежитии. Балленкоа убил на это много времени. Он ждал, когда почтальон принесет утреннюю корреспонденцию. Как только он уходил, мужчина оглядывался по сторонам и поднимался на крыльцо большого дома, чтобы внимательно просмотреть оставленные там письма.
В своем блокноте Балленкоа записал имена и фамилии девушек, которые жили в доме: Холли Джонсон, Дженнифер Портер, Сара Мак-Кой, Натали Уитмен, Хизер Ортиц и Рэни Паквин. Последнее имя он внес вчера ночью. Это имя было написано маркером на полиэтиленовом пакете с грязным бельем, из которого он брал трусики.
Вспомнив это имя, мужчина вновь почувствовал запах девушки. Он хотел попробовать на вкус ее киску. Роланду вдруг ужасно захотелось, чтобы ее трусики были сейчас при нем. Ему хотелось сунуть их себе в рот и сосать… Отложив фотоаппарат на пассажирское сиденье, Роланд полез рукой в расстегнутую ширинку. Он начал ласкать себя, провожая взглядом уходящую по улице стройную теннисистку.
Если это и есть Рэни Паквин, то ему очень повезло. Он помнил, что в пакете с грязным бельем была теннисная одежда.
Когда девушка свернула за угол и скрылась из виду, Роланд перестал с собой играть, застегнул ширинку и вытер руки влажной салфеткой. Затем он сделал несколько записей в своем блокноте.
По своему характеру Роланд был пунктуальным и хорошо организованным человеком. Даже будучи ребенком, он хранил свои вещи и мысли в идеальном порядке. Заметки Роланда были отражением его характера и отличались дотошностью. Он писал мелким аккуратным почерком, стараясь не упускать деталей.
Роланд Балленкоа пользовался записными книжками и ручками исключительно самого высокого качества, которые он покупал в магазине художественных принадлежностей, а не в обыкновенных канцелярских лавочках розничной торговли, где продавались дешевые блокноты. Бумага в его записных книжках была чуть толще обычной и легко впитывала чернила. Ручки он предпочитал со сверхтонкими перьями. Такими пользуются архитекторы.
На самом деле он украл эти ручки в доме Лоутонов в Санта-Барбаре. Ланс Лоутон был всеми уважаемым архитектором. Роланду нравились эти ручки.