— В таком случае как объяснить наличие этих волосков?

— Может быть, они находились на одежде убийцы и с нее упали на тело жертвы.

— Возможно. Но кто ходит в одежде, облепленной шерстью животных?

— Охотник, лесничий, пастух, — перечислил Хонан.

— Чучельник, — добавила помощница Сан-Мартина, которая до этого момента не произнесла ни слова.

— Хорошо. В таком случае нам необходимо выявить всех, кто соответствует данному описанию и находится в данной местности. Добавим к этому тот факт, что это должен быть сильный мужчина. Я бы даже сказала, очень сильный. Если бы не интимный характер его фантазий, я предположила бы, что убийц как минимум двое. Совершенно ясно одно — далеко не каждый смог бы спуститься по этому косогору с мертвым телом на весу, а отсутствие царапин и ссадин свидетельствует о том, что он нес его на руках, — произнесла Амайя.

— А мы точно знаем, что, когда он туда спускался, она уже была мертва?

— Я в этом не сомневаюсь. Ни одна девушка не стала бы ночью спускаться к реке, даже в сопровождении знакомого мужчины, уже не говоря о том, чтобы оставить туфли на дороге. Я думаю, что он к ним подходит и быстро убивает, прежде чем они успевают что-либо заподозрить. Возможно, жертвы его знали и доверяли ему. Возможно, он был им незнаком и ему приходилось убивать их мгновенно. Он набрасывает им на шею бечевку, и они умирают, даже не успев понять, что происходит. Затем он относит их к реке и располагает тело так, как диктует ему его фантазия. Завершив свой психосексуальный ритуал, он оставляет нам знак в виде туфель, приглашая увидеть свое произведение.

Амайя внезапно замолчала и затрясла головой, как будто приходя в себя после глубокого сна. Остальные изумленно смотрели на нее.

— Начнем с бечевки, — заявил Сан-Мартин.

Помощница взяла голову девушки за основание черепа и приподняла ее достаточно для того, чтобы доктор Сан-Мартин извлек бечевку из темного рубца, в котором она полностью скрылась. Особое внимание он уделил свисавшим по бокам от шеи концам шнура, на которых виднелись какие-то белесые частички, похожие на пластик или остатки клея.

— Взгляните на это, инспектор. Это что-то новенькое. В отличие от предыдущих случаев, на веревке имеются частицы кожи. Похоже, ему пришлось тянуть так сильно, что у него на ладони остался порез или ссадина.

— Отсутствие каких-либо следов на веревке заставляло меня думать, что он пользовался перчатками, — вставил Сабальса.

— Похоже на то, но иногда убийца не может отказать себе в удовольствии собственными руками выдавить из человека жизнь. Перчатки способны заглушать остроту ощущений, и поэтому их изредка сбрасывают, хотя и делают это только в кульминационный момент. Как бы то ни было, этого может оказаться достаточно.

Как и предполагала Амайя, доктор Сан-Мартин согласился с тем, что Анна защищалась. Что-то заставило ее оказать сопротивление: возможно, она увидела то, чего не заметили ее предшественницы, что-то вселило в нее подозрения и не позволило пойти на смерть безропотно. В ее случае признаки удушения были очевидны, хотя убийца намеревался воплотить свою фантазию и с Анной. Впрочем, в какой-то степени ему это удалось. На первый взгляд это преступление и все сопутствующие ему подробности были абсолютно идентичны первым двум убийствам. И все же Амайю не покидало необъяснимое ощущение, что убийца остался не вполне доволен этой смертью. Девчушка с ангельским личиком могла бы стать высшим творением этого чудовища. Но она оказалась более сильной и агрессивной, чем Карла и Айноа. Хотя убийца продемонстрировал всю свойственную ему скрупулезность, в точности воспроизведя картину предыдущих преступлений, на лице Анны читались не удивление и беспомощность, а ожесточенность, с которой она до самого последнего мгновения боролась за свою жизнь, и некое подобие жутковатой улыбки. Вокруг губ девушки Амайя заметила розоватые полосы, протянувшиеся почти до правого уха.

— Что это за розовые пятна у нее на лице?

Помощница доктора провела по лицу Анны ватной палочкой, беря образец.

— Мы узнаем это точно, когда сделаем анализ, но я бы сказала, что это… — она понюхала палочку, — блеск.

— Что такое блеск? — пожелал знать Сабальса.

— Это губная помада, — пояснила Амайя. — Жирная и блестящая губная помада с фруктовым вкусом и ароматом.

На протяжении своей карьеры инспектора отдела убийств она столько раз участвовала во вскрытиях, что ей и думать об этом не хотелось. Она считала, что давно перевыполнила квоту того, что «она должна делать, будучи женщиной». Поэтому она не стала дожидаться продолжения вскрытия. Любой уважающий себя патологоанатом признает, что выполняемые во время вскрытия надрезы в форме буквы «у» — это действительно жуткое зрелище. На живых людях никогда не выполняются операции такого масштаба. И хотя процесс вскрытия брюшной полости, извлечения и последующего взвешивания внутренних органов сам по себе достаточно неприятен, технические детали этого процесса способны отчасти отвлечь наблюдателя от его ужасной сути. Но когда труп снова заполняли и помощник патологоанатома зашивал страшную рану, которая шла от плеч до середины грудной клетки, а затем до области таза, жестокость происходящего становилась невыносимой. Когда тело принадлежало маленькому ребенку или, как в этом случае, юной девушке, то именно в этот момент оно казалось наиболее беспомощным. Крупные стежки, которыми зашиваются швы, вдруг становятся свидетельством жестокого обращения, а сам шов начинает напоминать застежку «молния» на теле тряпичной куклы, которая уже никогда не выздоровеет.

9

Судя по тому, что начинало светать, уже было около семи утра. Амайя потрясла за плечо Хонана, который спал на заднем сиденье автомобиля, укутавшись в свой анорак.

— Доброе утро, шеф. Как все прошло? — спросил Хонан, протирая глаза.

— Возвращаемся в Элисондо. Монтес тебе не звонил?

— Нет. Я думал, что он вместе с вами на вскрытии.

— Он так и не появился и на звонки не отвечает. Каждый раз включается автоответчик, — не скрывая досады, ответила Амайя.

Помощник инспектора Сабальса, который приехал в Памплону в этом же автомобиле, сел на заднее сиденье и откашлялся.

— Инспектор, простите, может, мне не стоит в это ввязываться, но, по крайней мере, вы не будете волноваться. Когда мы выбирались из того оврага, инспектор Монтес сказал мне, что ему необходимо переодеться, потому что он идет ужинать.

— Ужинать? — изумленно переспросила Амайя.

— Да, он спросил меня, еду ли я с вами в Памплону на вскрытие. Я сказал ему, что еду, и он ответил, что теперь он будет спокоен, потому что помощник инспектора Эчайде, скорее всего, тоже поедет, а значит, все в порядке.

— Что в порядке? Он отлично знал, что должен находиться здесь, — возмутилась Амайя, но тут же пожалела о том, что допустила вспышку гнева в присутствии подчиненных.