— Я… Мне очень жаль. Слушая его, я подумал, что вы в курсе.
— Не беспокойтесь, я с ним поговорю.
Несмотря на то что она не спала всю ночь, сна у нее не было ни в одном глазу. Со стола куда-то в пустоту смотрели лица трех убитых девочек. Три совершенно разных лица, но все их уравняла и объединила смерть. Амайя внимательно изучала увеличенные снимки Карлы и Айнои.
Молча вошел Монтес с двумя стаканчиками кофе. Один стаканчик он поставил перед Амайей, а сам сел немного поодаль. Она на секунду оторвалась от фотографий и посмотрела на него. Ее пристальный взгляд заставил инспектора опустить глаза. Кроме группы Амайи в зале было еще пятеро полицейских. Она взяла снимки и пододвинула их на середину стола.
— Сеньоры, что вы видите на этих фотографиях?
Все присутствующие склонились над столом, внимательно всматриваясь в снимки.
Амайя добавила к остальным фотографию лицо Анны.
— Это Анна Арбису, девушка, которая погибла сегодня ночью. Видите эти розовые пятна, которые тянутся ото рта почти до уха? Это помада. Розовая и жирная помада, которая придает губам влажный вид. Еще раз посмотрите на снимки.
— У других девочек этого нет, — отметил Ириарте.
— Вот именно, у других девочек этого нет, и я хочу понять почему. Они очень хорошенькие, современные, носят туфли на каблуке, сумочки, мобильные телефоны, пользуются духами. Не странно ли, что на их лицах нет ни следа макияжа? Почти все девочки их возраста начинают пользоваться косметикой, по крайней мере, тушью и блеском.
Она обвела взглядом своих коллег, которые растерянно смотрели на нее.
— Краска для ресниц и губная помада, — перевел Хонан.
— Я думаю, что он снял с ее лица макияж, поэтому на щеке и остались следы блеска. Для этого ему был необходим платок и какой-нибудь крем для снятия макияжа или, что более вероятно, специальные влажные салфетки. Они похожи на те, которыми вытирают попки младенцам, только пропитаны другим составом, хотя он и ими мог воспользоваться. Вполне вероятно, что он умывал девочек в реке. Сказать, что там было темно, это ничего не сказать, и даже если бы у него был фонарь, этого было бы недостаточно, поэтому работа с Анной осталась незаконченной. Хонан и Монтес, я хочу, чтобы вы вернулись к реке и поискали салфетки. Если он действительно ими пользовался и не унес их с собой, возможно, их удастся там найти. — От нее не ускользнул взгляд, брошенный Монтесом на свои туфли, уже другие, на этот раз коричневые и явно дорогие. — Помощник инспектора Сабальса, пожалуйста, поговорите с подругами Айнои и узнайте, была ли она накрашена в ночь убийства. Не стоит беспокоить родителей. Кроме того, девочка была совсем юной, и, даже если она пользовалась косметикой, вряд ли им было об этом известно… Многие подростки делают это за пределами своего дома и снимают косметику перед тем, как вернуться. В случае с Карлой я уверена, что она была в полной боевой раскраске. На всех фотографиях, которые были сделаны при ее жизни, она накрашена. Кроме того, речь идет о новогодней ночи. Даже моя тетя Энграси в новогоднюю ночь красит губы. Возможно, сегодня нам удастся что-то выяснить. Встречаемся здесь в четыре часа.
Весна 1989 года
Случались и хорошие дни. Почти всегда это были воскресенья, потому что по воскресеньям ее родители никогда не работали. Мама пекла хрустящие круассаны и хлеб с изюмом, наполнявший весь дом сладким и душистым ароматом, который держался еще несколько часов. Отец тихо входил в комнату, распахивал ставни на окнах, из которых открывался вид на горы, и так же бесшумно выходил, не произнося ни слова, предоставляя солнцу разбудить девочек своими лучами, необычно ласковыми и жаркими для зимнего утра. Уже проснувшись, сестры лежали в кроватях и слушали доносящуюся из кухни милую болтовню своих родителей, наслаждались ощущением чистых простыней и любовались причудливыми узорами из танцующих в солнечных лучах пылинок. Иногда еще до завтрака мама ставила на проигрыватель одну из своих старых пластинок, и голос Мачина или Ната Кинга Коула проникал во все уголки дома под мелодии болеро или ча-ча-ча. Тогда отец обнимал маму за талию, и они танцевали в паре, приблизив лица друг к другу и сплетя пальцы. Они кружились и кружились по гостиной, огибая тяжелую, вручную натертую воском мебель и ковры, которые кто-то соткал в Багдаде. Девочки выбирались из постелей, босиком пробирались в гостиную и усаживались на диван. Они заспанными глазами глядели на танцующих родителей и улыбались немного смущенно, как будто застали их за чем-то интимным и недозволенным. Роз всегда первой обнимала отца за ноги, стремясь присоединиться к танцу, ее примеру следовала Флора, цеплявшаяся за мать, а Амайя оставалась сидеть на диване. Она улыбалась, забавляясь неуклюжестью этой компании танцоров, кружившихся по комнате и напевавших болеро. Она не танцевала, потому что во все глаза наблюдала за ними, потому что хотела, чтобы этот ритуал продлился еще немного, и потому что она знала, что стоит ей встать и присоединиться к ним, как действо тут же прекратится. Ощутив прикосновение дочери, ее мать перестанет танцевать под каким-нибудь нелепым предлогом, например, заявив, что она уже устала, что ей надоело танцевать или что ей необходимо взглянуть на хлеб, который печется в духовке. Когда это случалось, отец грустно смотрел на жену и продолжал танцевать с девочкой, пытаясь загладить нанесенную ей обиду. Но через пять минут мать возвращалась в гостиную и выключала проигрыватель, ссылаясь на головную боль.
После короткой сиесты Амайя проснулась оглушенной и растерянной, чувствуя себя хуже, чем утром. Она приняла душ. Потом нашла записку, которую оставил ей Джеймс. Ее немного задело то, что он куда-то ушел. Хотя она никогда в этом не сознавалась, втайне ей всегда хотелось, чтобы он был рядом, пока она спит, как будто его присутствие действовало успокаивающе на ее душу. Она ни за что не смогла бы поделиться с ним теми чувствами, которые испытывала, просыпаясь в пустом доме, и выразить желание, чтобы он всегда оставался рядом с ней, пока она не проснется. Ей не нужно было, чтобы он лежал рядом или держал ее за руку. Ей было недостаточно, чтобы он был с ней, когда она просыпается. Она нуждалась в его присутствии именно во время сна. Часто, когда она работала ночью и ей приходилось спать утром, она ложилась на диване, если Джеймса не было дома. Ей не удавалось заснуть так же глубоко, как в кровати, но она предпочитала диван, потому что в кровати ей иногда и вовсе не удавалось заснуть. И не имело значения даже то, что он уходил, когда она еще спала. Хотя она и не слышала стука входной двери, она тут же ощущала его отсутствие, как будто ей не хватало воздуха, и, просыпаясь, она совершенно точно знала, что Джеймса дома нет. «Я хочу, чтобы ты был дома, когда я сплю». Эта мысль была четкой, а мотивация нелепой. Поэтому она и не могла ее выразить, сказать ему, что она просыпается, когда он уходит, что она как будто кожей ощущает его присутствие в доме и чувствует себя покинутой, когда, проснувшись, узнает, что он покинул свой пост рядом с ней, чтобы сходить за хлебом.
Три чашки кофе спустя, уже в комиссариате, ей не удалось почувствовать себя сколько-нибудь лучше. Сидя за столом Ириарте, она с удовольствием изучала обстановку кабинета, рассказывающую о жизни его хозяина. Светловолосые детишки, молодая жена, календари с Пречистой Девой, ухоженные комнатные растения возле окон. Цветочные горшки даже были снабжены глиняными блюдцами для сбора воды после полива.