— Никогда этого не говорила!

— Но ты никогда не говорила обратного.

— А теперь вот говорю.

— Фэйф, не может все быть только по-твоему. Если ты хочешь быть со мной, тогда мы будем следовать и моим правилам поведения.

— Я хоть слово сказала о правилах? Я говорю о цивилизованных отношениях, обыкновенной корректности.

— А это значит, что я должен постоянно сидеть дома и ждать, когда у тебя появится желание разделить мое одиночество? Я так не считаю. Оба мы свободны от обязательств и можем встречаться, когда захочется тебе или мне. Или же у нас будут прочные отношения, настоящие. Никаких тайных встреч здесь или в мотелях. И мы не будем больше притворяться, что между нами ничего нет. Или мы с тобой пара, или нас ничто серьезное не связывает.

— Ты предъявляешь мне ультиматум? — Фэйф была потрясена. — Ты предъявляешь ультиматум после того, как заставил прождать тебя полночи?

— Утомительно, не правда ли? Ждать. С ума сходить. — И он подошел к ней. — Такое чувство, словно тебя использовали и бросили, и тебе очень больно и стыдно. Это чувство мне хорошо знакомо.

— Но ты никогда об этом не говорил.

— Вчера ночью, когда я сидел на берегу реки в обществе бутылки, я понял: я себе не нравлюсь, и мне не нравится также то, что я позволяю тебе обращаться со мной таким образом. Вот поэтому сейчас я тебе об этом и говорю. Или мы ведем себя так, словно что-то друг для друга значим, или же расходимся навсегда. Было время, когда я принимал тебя без всяких условий. Это время прошло. Теперь мне нужно больше, Фэйф. Если ты не хочешь мне этого дать, что ж, я как-нибудь переживу. Но больше я не намерен питаться крошками, падающими с твоего стола.

— Не понимаю тебя… — И в потрясении Фэйф присела на край постели. Щенок на брюхе подполз к ней и обнюхал. — И не понимаю, как ты можешь мое отношение к тебе обращать против меня же.

— Не против тебя. Против нас, теперешних. Я хочу, чтобы мы были вместе с тобой, Фэйф. Я тебя люблю.

— Что? Ты сбрендил? — И она в панике соскочила с постели. — Не смей так говорить.

— Я и прежде тебе говорил об этом, но ты никогда меня не слушала. Для тебя это было неважно. Сейчас ты должна это услышать. Я тебя люблю. — Он схватил ее за плечи. — А теперь поступай как хочешь.

— И как я, по-твоему, должна поступать? — Она была в панике. — Черт знает, какая неразбериха.

— Когда я тебе говорил о любви, ты в ответ бежала от меня и выходила замуж за другого.

Фэйф хотела было возразить, но он закрыл ей рот ладонью.

— Мы можем сделать еще одну попытку. Будем вести себя как нормальные люди и посмотрим, что из этого выйдет. Мы должны больше времени проводить вместе, и не только валяться в постели. Нас связывает нечто большее, чем только секс.

— Откуда ты знаешь? — фыркнула Фэйф.

Он засмеялся и потрепал ее по голове.

— Ладно, давай проверим, действительно ли это так.

— А что, если, кроме секса, нет ничего?

— А если есть?

— А если нет?

Он вздохнул:

— Ну тогда мы все время будем проводить в постели. Если у нас еще осталось время.

И он поднял с пола подушку, которую щенок уже рвал на части.

Какой Уэйд положительный, умный и добрый. И красивый. И он ее любит. Но ведь и другие любили. Недолго. «Уймись, Фэйф», — приказала она себе.

— Не могу себе представить отношения с мужчиной, который спит с дворняжкой.

— А чем она тебе не нравится? Мисс Дотти закинула ее мне по дороге в церковь, но я был еще слишком нетрезв и, вместо того чтобы посадить ее в вольер, плюхнулся с ней в постель.

— А что с ней?

— С кем? А, с собачкой. Да ничего. Глаза ясные. Она здорова.

— Тогда что она здесь делает?

— Я ее взял для тебя.

— Для меня? — И Фэйф отступила назад. — Но мне собака не нужна.

— Очень нужна. — Уэйд схватил щенка за шиворот и сунул в руки Фэйф. — Смотри-ка, ты ей нравишься.

— Щенкам все нравятся. — И Фэйф отвернула лицо от щенячьего мокрого языка.

— Точно. — И Уэйд обнял Фэйф так, что щенок оказался между ними, словно начинка сандвича. — И щенков все любят. Собака будет во всем зависеть от тебя, забавлять тебя, составлять тебе компанию и любить, несмотря ни на что.

— И пикать на ковер, и грызть мои туфли.

— Иногда. Ее надо приучить к порядку, тренировать, с ней нужно проявлять терпение. Но ей ты всегда будешь нужна.

— Ты кому проповедуешь, мне или собаке?

— Обеим. — И он поцеловал Фэйф в щеку. — Попытайся. Если у тебя не получится, я ее заберу обратно.

Щеночек был теплый, с шелковистой шерстью и очень старался уткнуться ей в шею. Что происходит? Все на нее накинулись, и почти одновременно. Все поучают. Сначала Бутс, затем Кейд, а теперь Уэйд.

— У меня голова идет кругом. Только поэтому я и соглашаюсь.

— В отношении нас или щенка?

— Ну, отчасти и с тем, и с другим.

— Ну что ж, для начала и это неплохо. В кухне пакет со щенячьей едой. Покорми ее, пока я приму душ. Я уже опаздываю на обед к родителям. А почему, кстати, тебе не пойти со мной?

— Благодарю, но я еще не созрела для семейных обедов. — И Фэйф вспомнила холодный, предупреждающий блеск в глазах Бутс. — Иди принимай душ. От тебя разит псиной, как от десятка щенят.

И, нахмурившись, Фэйф понесла своего щенка в кухню.

18

Едва Тори успела открыть магазин в понедельник, как на входной двери прозвенел колокольчик.

— Доброе утро. Меня зовут Шерри Беллоуз. Я привязала свою собаку к вашей скамье снаружи. Надеюсь, вы не возражаете?

Тори выглянула и увидела гору шерсти, послушно сидящую на тротуаре.

— Все в порядке. Ну и великан. И какой красивый.

— Он очень милый и кроткий. Мы возвращаемся с утренней пробежки в парке, и я решила, что можно заглянуть к вам. Я была у вас в субботу. Так много пришло народу.

— Да. Могу я вам что-нибудь предложить конкретно или вы хотите просто взглянуть?

— Вообще, я решила спросить, не нужна ли вам помощь?

Шерри взмахнула своим «конским хвостом» и подняла руки.

— Я, конечно, одета сейчас неподобающим для поисков работы образом, — улыбнулась она и потянула вниз влажную от пота майку, — но я действую под влиянием импульса. Я преподаю в средней школе. Буду преподавать. В середине июня начнут работать летние классы. А с осени у меня будет полная нагрузка.

— Но, судя по всему, в работе вы не нуждаетесь.