Кэри отшатнулась и, наклонившись, подобрала кружевной комок.

– Ты пойдешь к нему, – в глазах леди Эдганг жило безумие, – и отомстишь за наш род… нашего мальчика… или останешься здесь и умрешь вместе со мной.

– Я…

– Одевайся, – мягко произнесла леди Эдганг, поднимая флакон к газовому рожку. – И поспеши. Постарайся быть послушной девочкой. Мужчины это любят.

Перечить Кэри не посмела.

И вот теперь, сидя в чужой кровати, она считала удары собственного сердца и отчаянно прикрывала подушкой стилет. Она знала, что не сумеет ударить, но не находила в себе сил расстаться с оружием.

А дождь за окном оплакивал Кэри.

Сегодня она не сможет убить, и тогда завтра убьют ее. Леди Эдганг всегда умела держать слово.

Как быть? Кэри не знала. Сидела. Ждала. И дождалась. Вот за дверью раздались быстрые шаги, и Кэри сжалась.

Еще мгновение… Дверь открылась беззвучно, и длинная тень легла на ковер.

Кэри закусила губу, приказав себе не плакать.

Тень приблизилась. И замерла.

А Кэри нашла в себе силы поднять взгляд.

Оден из рода Красного Золота возвышался над ней и разглядывал ее, а выражение светлых глаз его было странным. Но он не злится.

– Под одеялом было бы теплее, – наконец произнес он.

Наверное.

– Давно ждешь?

Кивнула, понимая, что не в состоянии произнести ни слова. Давно. Целую вечность, которая, к ее ужасу, закончилась.

– Тебе приказали?

– Я… должна служить… вам. – У Кэри все же получилось заговорить, но, руда первозданная, что она несет? Оден же наклонился к ней, коснулся щеки, и Кэри отшатнулась, но тут же замерла, закрыла глаза, смиряясь с неизбежным.

Ей надлежит быть покорной. И быть может, тогда получится выжить.

– Так будет лучше. – На плечи упало что-то тяжелое и теплое, пахнущее осенними дождями. Оден мягко произнес: – А служить мне не надо. Лучше будет, если ты вернешься к себе.

– Я… недостаточно красива? – Кэри не может вернуться. Там ведь леди Эдганг и флакон из прозрачного стекла в тонких ее руках. А во флаконе – яд. И если Кэри вернется сейчас, то не увидит рассвет. – Я знаю, что ничего не умею, и… я буду очень стараться. Я клянусь, что буду очень стараться и…

– Девочка… – Оден присел у кровати и взял ее руки в свои. Ладони его были горячими и большими, шершавыми… а если на лицо посмотреть, то вовсе он не старый. Чем-то на отца похож, только тот редко Кэри замечал. И уж точно ему бы в голову не пришло разговаривать с нею. – Ты очень красива. А со временем станешь еще краше. И в любом другом случае я был бы рад взять тебя в жены. Но дело в том, что я уже женат, понимаешь?

Да, Элоис рассказывала о той свадьбе.

– Мне сказали, что та… свадьба не считается. Что она не настоящая.

– Это не так.

Больше Кэри не задавала вопросов, но сидела тихо-тихо. А он, отпустив руки, повернулся к Кэри спиной. Собирается?

Сбежит.

И значит, свадьба не состоится. Что тогда будет с Кэри?

Леди Эдганг разозлится на нее… А королева? И король? Сочтут виноватой… всего-то и надо было, что… а она не справилась.

Потому что выродок.

– Не уйдешь? – спросил Оден, застегивая пуговицы старой куртки.

Она покачала головой и упрямо закусила губу: ей некуда идти.

– Тогда я должен буду тебя запереть.

Кэри кивнула – пусть запирает, лучше здесь, чем с леди Эдганг. И быть может, нынешняя ночь – последняя в ее жизни. Кэри только уточнила:

– Надолго?

– До утра… а там, как получится. К обеду точно освободят. Ванная комната вон за той дверью. Здесь есть фрукты, вино и печенье… На помощь звать не станешь?

Не будет. Она спрячется и будет благодарна за эти часы спокойствия.

– Вот и умница. – Оден погладил ее, и это прикосновение к волосам было по-настоящему ласковым. И жаль, что он не может стать мужем Кэри. – Завтра скажешь, что я тебе угрожал.

– Но… это же неправда!

А Кэри не очень хорошо умеет врать. Оден усмехнулся:

– Боюсь, что правда мало кому интересна. Ложись и засыпай спокойно. Здесь тебя никто не обидит.

Кэри кивнула и послушно забралась под одеяло, но плащ из рук не выпустила. С ним она чувствовала себя почти одетой. И на удивление защищенной. Это чувство было незнакомым, но придавало смелости. И Кэри спросила:

– Ваша жена… она какая?

Должно быть, она потрясающая женщина, если ради нее Оден из рода Красного Золота готов пойти против короля. И он, улыбнувшись, сказал:

– Она самая красивая женщина в этом мире.

– Тогда вам повезло.

Кэри закрыла глаза: она не хочет смотреть, как он уходит, пусть бы и привыкла к одиночеству. В одиночестве нет ничего плохого, напротив, оно дает спокойствие.

– Очень повезло, – ответил Оден и дверь закрыл.

В темноте шелестел дождь. И Кэри, лежа на чужой кровати, рисовала себе очередную сказку. В ней и комната, и дом принадлежали Кэри. И в этом доме было спокойно, потому что где-то рядом находился тот, кто готов был защитить Кэри.

Любой ценой.

Он близко. Просто вышел ненадолго, но если подождать, то он вернется.

И Кэри ждала.

Глава 5

Этой ночью сон вернулся.

Вначале был звук. Глухой удар. Еще один и снова.

Мерные. Ритмичные. Гулкие.

Медленно оживало механическое сердце дракона, и эхо катилось по металлу костей. Вздрогнули и зашелестели сложенные крылья, и в нос шибало запахом железной окалины.

Руки Брокка – обе живые, целые – лежали на чешуе.

Дракон был жив.

Почти.

В желтых глазах его Брокк видел себя. И сам себе казался донельзя жалким, ничтожным.

– Вперед. – Хлопок по шее, и дракон, окончательно очнувшись, делает шаг.

Темнота. И светлый прямоугольник – ворота ангара. А за ними – обрыв, ущелье, в котором ярится запертый меж скал ветер. Небо низкое, разодранное, и сквозь прорехи его лезет мучнистая взвесь облаков.

– Мастер, вам не следует…

…подходить к обрыву. Вдоль него протянулась узкая лента ограды, но дракон ее не замечает. И Брокк позволяет себе переступить эту границу.

Скала уходит вниз. Резко. Ровно. Словно давным-давно, когда мир стоял на одном Камне, том самом, на котором приносились клятвы, эту скалу рассекли пополам. Клинок был остер, и срез вышел гладким. Синие, зеленые, алые ленты пород сменяли друг друга. А где-то далеко, на дне ущелья, громыхала река. Но сегодня и она, и противоположный берег скрывались за туманным пологом.