Book.

Одним из первых добровольцев армии Конфедерации [3] был Шарль Детрава. Он ушел со своим полком, чтобы больше не вернуться, оставив жену и дочь в уединении деревенского дома. Вскоре после отъезда мужа госпожа Детрава умерла, и Эстелла осталась одна, если не считать нескольких родственников, которые жили во Франции и с которыми она никогда не виделась. Затем пронесся слух о ее замужестве, но за кого она вышла замуж – никто не знал. В то трудное время мало кто о ней думал, и когда на Урсулинской улице вспыхнул пожар, уничтоживший прекрасный дом Де-трава, все были потрясены, узнав, что в пламени погибли молодая мать с ребенком и няня. Ранее никому не приходило в голову, что в доме жили люди и что Эстелла Детрава, потеряв мужа в схватке неподалеку от их плантации, бежала под кров заброшенного городского дома. Она приехала сюда с ребенком и няней накануне пожара, и только один или два торговца, знавшие о ее приезде, поведали о гибели целой семьи.

Думалось, что среди всеобщего несчастья и разорения погибла целая семья, рухнул и прекрасный старый дом, от которого остались жалкие развалины, обломки колонн да торчащие трубы. Но вскоре природа – великий художник – разукрасила развалины, покрыв их густым ковром цветов и кустов; любопытные, которые заглядывали через железные ворота, видели пышную зелень и извилистые тропинки, терявшиеся в ней.

Весной питтоспорум [4] , за которым некогда так тщательно ухаживали, протянул белые, усыпанные цветами ветви через ограду, а непокорная виноградная лоза обвила ворота и почти скрыла светлую доску, на которой черными буквами было написано: «Продается или сдается внаем». Прошло немало солнечных и дождливых дней, но никто не являлся с желанием снять флигелек, стоявший позади дома и уцелевший от пожара; не находилось желающих и приобрести усадьбу, перешедшую теперь к новому владельцу, одному из безвестных родственников Детрава, живших во Франции.

Время шло, и с каждым годом заброшенная усадьба все больше приходила в запустение. Живописные лужайки и цветники заросли сорной травой, кусты превратились в деревья, ветви вьющихся роз и жасмина торчали во все стороны, обвивали все, что только можно было обвить; во мраке густой листвы бесчисленные птицы вили гнезда и выводили птенцов. Старый сад был еще очень хорош, но мрачная туча постоянно висела над ним: воспоминание о страшной драме той роковой ночи. В окрестностях стали ходить нелепые слухи, и местные жители решили, что старые мрачные ворота и угрюмые львы хранят некую страшную тайну. Казалось, ни у кого не хватит духу поселиться в этом уединенном и пустынном месте, в уютном коттедже, который в дни былого величия предназначался для прислуги.

Но однажды соседи увидели немолодую, прилично одетую мулатку, которая за руку вела прелестного белого ребенка; они медленно шли по улице и остановились у ворот усадьбы Детрава. Женщина была невысокого роста, миловидная, в простом черном платье, с белой косынкой на седых волосах; ребенок, одетый просто, но чисто, выглядел беленьким и свежим, как лилия. Долго стояла женщина, прижав лицо к решетке ворот, и когда она, наконец, оторвалась и медленно отошла от дома, на ее щеках видны были слезы.

Долго стояла женщина, прижав лицо к решетке ворот.

Через несколько дней жилец из дома напротив заметил струйку дыма, поднимавшегося из трубы коттеджа; как видно, в усадьбе Детрава появились жильцы. Старая дощечка исчезла, и на ее месте висела другая – с надписью: «Цветы для похорон и свадеб и цветочная рассада. Продаются по самым сходным ценам».

Прошло время, прежде чем любопытство соседей было удовлетворено. Когда же они узнали, что новая жилица – та самая мулатка, что недавно подходила к воротам, все были удивлены и разочарованы. Несмотря на старания, соседи могли только узнать, что женщину зовут Туанетта, что она очень искусный садовод и что она нянька и опекунша белого мальчика, которого зовут Филиппом. Туанетту видели очень редко – только тогда, когда она входила и выходила из ворот; ребенка можно было увидеть лишь случайно, когда он бегал по тенистым дорожкам среди громадных дубов и магнолий и по временам прижимался круглым розовым личиком к железной решетке ворот и смотрел на узкую пыльную улицу.

Маленькие креолы с улицы всячески пытались побороть его застенчивость, но их усилия были напрасны: при первом их приближении он убегал, прятался в кусты или в чащу винограда, откуда не выходил.

Это был здоровый жизнерадостный ребенок; он обожал цветы и птиц; все бессловесные твари питали к нему огромное доверие. Он был постоянно окружен своими любимцами, и, казалось, между ними происходило какое-то тайное общение. Туанетте иногда казалось, что у них есть условный язык, потому что когда Филипп потихоньку посвистывал, кардиналы и пересмешники [5] слетались и брали пищу из его рук. Очень рано пытался он рисовать птиц и зверей, и Туанетта купила ему бумаги и ящичек с красками и очень обрадовалась, когда узнала от отца Жозефа, доброго патера [6] , жившего по соседству, что у мальчика есть способности к рисованию.

Когда Туанетта состарилась и не могла более ничему научить Филиппа, она пригласила отца Жозефа заниматься с ним; и каждое утро зимой и летом, в шесть часов, веселый румяный мальчик, запив завтрак молоком, бежал к отцу Жозефу, который в это время неизменно сидел за своим кофе, окруженный книгами.

Филипп любил отца Жозефа, Туанетту – обожал. Не было ничего, что бы она не сделала для него. И он платил ей безграничной любовью.

Когда Филипп немного подрос, он старался помогать ей в меру своих силенок: полол цветы, пересаживал фиалки, собирал опавшие листья и с величайшим терпением вырывал траву из расщелин мостовой.

Когда однажды Туанетта разрешила ему пойти на улицу продавать цветы, он пришел в неописуемый восторг. Мальчику было тогда около шести лет, и он был уже далеко не так застенчив, как в раннем детстве, но всей своей фигуркой ребенок и теперь напоминал маленького лесного зверька, что делало его еще более привлекательным. Может быть, поэтому он и завоевал сразу сердце Селины, впервые очутившись на многолюдной улице.

Обычно по утрам Филипп предлагал цветы чиновникам, которые спешили на службу. У него было много постоянных покупателей, они опускали монету в детскую ручку и за ясную улыбку, ласковое утреннее приветствие мальчика, и за цветы. Распродав цветы, он не ротозейничал, не бродил по улицам, а мчался к Туанетте, счастливый, как жаворонок, и помогал ей в работе, пересаживая фиалки и резеду.

.

Однажды Филипп рассказал «мамочке» о знакомстве с Деей, и добрая старушка заочно прониклась к маленькой девочке участием и стала давать Филиппу обильный завтрак, которого хватало на двоих. Каждый день, когда мальчик возвращался домой, она первым делом спрашивала его не о том, продал ли он цветы, а удалось ли Дее продать что-нибудь из ее статуэток.