С правой стороны, за неширокой и поросшей редколесьем равниной, находится Старая свалка – кладбище пораженной радиацией техники, которую свозили туда еще после первой Чернобыльской аварии в восемьдесят шестом году. Вот со свалки может появиться кто угодно и с какими угодно намерениями. Быстрей бы миновать эти чертовы угодья и оказаться в подвале бара. Оп-па!
Осененный нехорошей догадкой Сапсан догнал идущего впереди Чифа.
– Слушай. Я тут подумал…
– Понравилось? – не оборачиваясь, спросил жилец. – Тогда подумай еще.
– Не остри. Поганая мысль у меня. Лысов ведь сказал, что «Приоритет» с Черномаша съехал. Значит, бар теперь без охраны?
– Да брось, – отмахнулся Чиф. – Почему без охраны? Или ты думаешь, только «приоритетовцы» хорошо стрелять умеют? Там наверняка с полсотни свободных стволов сейчас ошивается. Бар – это как бы святая святых. Как Золотой шар для клана Неспящих. Только Золотой шар – легенда, а бар – реальность. И он всем нужен. Кто ж его без охраны оставит?
– Ну да, ну да. – Сапсан немного смутился того, что усомнился в сталкерской братии.
Замолкать показалось неудобным, поэтому, чтобы сгладить неловкость положения, он решил перевести разговор на другую тему:
– Кстати, о Золотом шаре. Может, он и не легенда вовсе? Дыма-то без огня, как известно…
– Ну, жук майский, ты как с луны свалился, – фыркнул Чиф. – Кто его видел, этот Золотой шар?
– Все же знают, что Сеченый видел.
– А-а, ты об этом. Сеченый сам не знает, что он видел. Было дело, встретились мы с ним на Рубеже пару лет назад. Зону тогда сильно перетряхнуло – многие хоженые места радиацией или аномалиями наглухо перекрыло, мутантов расплодилась тьма-тьмущая. Дальше Мрачной долины вообще стало не пройти. Да… Так вот Сеченый тогда к Григоровичу пришел. Ну и с нами, ясное дело, посидел, пообщался. Вот он и рассказал, что шар этот, который типа желания исполняет, такая странная штука, что можно сказать, будто нет его. Понимаешь?
– Нет, не понимаю. Как это – есть, но как бы и нет. Привидение, что ли?
– Ну не привидение, конечно, а эта… как он ее назвал-то… ретрансляция. Голограмма, в общем.
Сапсан задумался.
В хрониках «Сталкер-бит», конечно, говорилось о том, что находящийся под саркофагом ЧАЭС Золотой шар не совсем материален. Говорилось, правда, с пометкой «ЛЗ» – легенда Зоны. Однако Сеченый из тех сталкеров, которые, выражаясь языком Колоды, за базар отвечают. Почему же тогда его слова о ретрансляции не попали в сеть?
– Если ретрансляция, то она должна откуда-то идти, – сказал Сапсан. – Может, от настоящего Золотого шара?
– А вот это, брат, такие высокие материи, в которые я тебе советую не лезть, – ответил Чиф. – Есть Золотой шар, нет Золотого шара, исполняет он желания или не исполняет – какая разница? Это то же самое, что всерьез задумываться над тем, есть ли на небе рай, а под землей котлы с кипящей смолой. Умрем – узнаем. Сеченый что-то про ноосферу говорил, якобы коллективный разум Зоной управляет. Но я из этого вообще ничего не понял. Мне главное что? Чтоб хабара побольше, а проблем поменьше. Вот и вся ноосфера. А легенды – они на то и легенды, чтобы на них деньги наживать. Знаешь ведь, сколько сталкеров по полной программе снаряжалось и всерьез к Золотому шару перло, чтоб проблемами с ним поделиться. А кто вернулся? Один Сеченый. И тот ни черта толком не помнит.
– Погоди, а Болотный знахарь, который попросил у шара умение всех лечить? А Семецкий? Это же факты. У Болотного знахаря трое моих знакомых лечились. Рассказывали, что он даже лжесобаку приручил. О смертях Семецкого почти каждый день сообщения на КПК приходят. Говорят, он бессмертие загадывал, а шар то ли неправильно понял, то ли плохо пошутил.
– Болотный знахарь – он мужик что надо, – строго ответил Чиф. – Ты его в эти дебри даже не впутывай. Появился неизвестно откуда, лечит отлично, денег не берет – этого выше крыши достаточно, чтобы вопросов не задавать и его имя вообще не склонять ни так ни эдак. А Юрий Михалыч… Говорят, что кур доят, а в Рязани есть грибы с глазами. Знаешь, вот бывает, что есть человек, и есть у него мечта. А потом исчез человек, но мечта осталась. Как-то так. Теперь понятно?
– Понятно, что ты ничего толком не знаешь, – усмехнулся Сапсан.
– Я знаю столько, сколько достаточно для моего спокойствия, – без всякой бравады сказал Чиф. – Если твое спокойствие требует больше информации, то флаг, как говорится, в руки и барабан на шею. Но мой тебе совет – не ищи дороги туда, где раки зимуют.
– Есть у меня приятель, Профессором зовут, – задумчиво сказал Сапсан. – Так вот он однажды мне хитрую фразу сказал: «Если долго всматриваться в бездну, то бездна начнет всматриваться в тебя». Наверное, это можно отнести и к легенде о Золотом шаре.
– Может быть. А еще, знаешь, улыбайся чаще. И чаща улыбнется тебе. Видишь, как она Татарину улыбнулась?
Чиф нервно сплюнул, всем видом давая понять, что разговор окончен. Сапсан посмотрел на раненого. Даже пить не просит. Похоже, дело совсем плохо.
– Финиш, мужики, – донесся голос Шалого. – Глядите.
В полусотне метров от них из густой темноты выступала заводская стена.
– Сейчас ворота отыщем и приехали. – Бригадир порыскал фонарем вдоль препятствия. – Сейчас… Ага, вот они! Так… Что-то мне это не нравится.
Стальные ворота, окантованные по верхнему краю колючей проволокой, оказались приоткрыты. Пройдя через них, сталкеры начали удивленно оглядываться, торопливо водя лучами своих фонарей по бетонным перегородкам, ржавым вентиляционным трубам и стенам кирпичных кандеек. Тревогу жильцов полностью разделял и Сапсан – царившее вокруг запустение никак не походило на давно обжитое место.
– Держаться вместе, – приказал Шалый. – Стволы наготове, круговой дозор. Кузя с Татарином в центр, дед тоже. Идем к бару.
Сталкеры быстро сгрудились вокруг Кузи с Колодой, образовав оскаленное дулами автоматов живое кольцо. Питон тоже не остался в стороне – потеснив крепкими плечами Гнуса и Варяга, он с опасливым интересом принялся водить стволом «калаша», стараясь, однако, не мешать стоящим рядом своими движениями.
Медленно проходя вместе с жильцами мимо пустых ангаров и чувствуя исходящий от их темных проемов противный холодок, Сапсан, вопреки собственным ожиданиям, почти не ощущал страха – его заглушило разочарование от потерянной надежды.
В том, что легендарного бара больше не существует, сомнений практически не оставалось. Как давно это произошло, и что было этому причиной – не имеет никакого значения. Прощай горячий ужин, прощай спокойный сон. Словно в подтверждение его мыслей свет чьего-то фонаря скользнул по лежащему на земле листу рифленой жести с надписью «Изотоп». Сталкеры остановились.
– Приехали, – сказал Гнус, поддев вывеску носком резинового сапога. – Станция «Жопа». Что дальше, бугор?
– Дальше? – Шалый продолжал осматриваться. – Дальше… Как-то странно это все, мужики. Что-то здесь не вяжется. Трупов нет, зверья тоже. Тишина.