Не представляю, как Локвуду удалось сохранить самообладание.
— Спасибо. Обойдемся без почетного эскорта. Джордж, Люси, идем.
— Но это означает, что победа за "Фиттес", — прошептал Джордж. — И только потому, что их больше и они сильнее, и позволяют себе держать вышибал. Меня от них тошнит. Неужели так просто сдадимся? Мы же можем….
— Можем, — мягко согласился Локвуд, — но не будем. Пошли.
— Вроде я слышу плач, — хохотал Киппс. — Куббинс, не ты ли это часом?
— Удивительно, что ты вообще что-то слышишь из-за стены своих лакеев, — прошипел Джордж. — Сейчас, ты, безусловно, в безопасности, однако придет день, когда мы встретимся при других условиях. От тебя и мокрого места не останется.
— Это вызов? — уточнил Киппс.
— Идем же, — с нажимом проговорил Локвуд.
— Нет, нет, Тони, — он, улыбаясь, вышел из-за спин своих агентов. — Пусть отвечает! Куббинсу в голову впервые за всю жизнь пришла отличная мысль. Поединок! Твоя команда против моей! Получится увлекательно. Что скажешь, Тони?
Раньше я не замечала, но, когда улыбался, Киппс напоминал Локвуда, правда, укороченная, более агрессивная, задиристая версия. Как пятнистая гиена и волк. Локвуд был серьезен, он повернулся и посмотрел Киппсу в глаза.
— Я поддерживаю эту идею. Джордж прав — мы вас под орех разделаем. Никаких драк или забавных конкурсов. Испытание агентств: поиск информации, уровень Талантов, обнаружение призрака и его ликвидация. Но каковы ставки? Нужно что-то выгодное обеим сторонам.
— Да, — кивнул Киппс. — Но у вас этого все равно нет.
— Разве? Как тебе такое? Если мы снова сойдемся на одном деле, то проигравшая команда дает объявление в "Таймс", публично признавая свою никчемность и восхваляя победителей. Увлекательно?
Быстрого ответа не последовало, Локвуд насмешливо вскинул брови.
— Ты, конечно, сомневаешься….
— Сомневаюсь? — хмыкнул Киппс. — Не угадал! По рукам! Кейт и Джули — вы свидетели. Если наши пути снова пересекутся, то поединок будет считаться открытым. А до того момента — Тони, ты уж постарайся, сохранить свою команду живой.
Он пошел прочь вместе с остальными агентами.
— Вообще-то, меня зовут Люси, — вздохнула я.
Кто бы еще меня слышал. Им предстояла работа. При свете установленных на земле фонарей, одни агенты под управлением Бобби Вернона растягивали серебреные сети над мшистым камнем. Другие бдительно следили за поляной и за лесом. Раздалось дружное "ура", аплодисменты и смех. Вот такой уж триумф "Фиттес", который у нас стащили буквально из-под носа. Мы стояли в молчании и в темноте.
— Я должен был заткнуться, — сказал Джордж. — Простите. Хотелось его ударить, но у меня нежные руки.
— Не извиняйся, — остановил Локвуд.
— Если мы не сможем победить банду Киппса в честной борьбе, то лучше закрыть агентство немедленно, — тихо проговорила я.
— И то верно! — Джордж ударил кулаком об ладонь, хлопья грязи посыпались на траву. — Мы же лучшее в Лондоне, правда?
— Абсолютная, — поддержал Локвуд. — Лучше не бывает. Но вернемся к насущному. У Люси спереди сгорела юбка, а мои брюки безнадежно порваны и долго на мне не протянут. Господа, как будем добираться домой?
Следующее утро, было таким, каким и подобает лету — жарким с ярко-голубым небом. Припаркованные вдоль тротуара машины сверкали точно драгоценности.
Я отправилась в магазинчик Арифа в футболке, шортах и шлепанцах, по пути щурилась из-за солнца и слушала гул большого города. Дни всегда тянулись долго, а ночи были коротки: привидения помогали скоротать время. Летом большинство людей игнорируют Проблему. Агенты так не могут.
Я купила молоко, рулет с вареньем на завтрак и пошлепала обратно. Надпись "Портланд Роуд 35" переливалась на свету, шаткая табличка рядом гласила:
"Э. ДЖ. ЛОКВУД И КОМПАНИЯ", ЭКСТРАСЕНСЫ
ПРОЙДИТЕ ЧЕРЕЗ ТЕМНОТУ, ПОЗВОНИТЕ В КОЛОКОЛ И ОЖИДАЙТЕ ЗА ЖЕЛЕЗНОЙ ЛИНИЕЙ
И чему можно верить? У колокола давно нет язычка, железную плитку на полу всю перекосило, спасибо, трудолюбивым муравьям, поселившимся во внутреннем саду.
Я зашла, положила свои покупки на стол и навела чай, затем спустилась в подвал. Шлепанцы противно скрипели на отполированных металлических ступеньках. Неподалеку клинок со свистом врезался во что-то мягкое. Локвуд, по привычке после неудачной работы вымещал свою злость на манекенах.
В комнате для фехтований почти отсутствовала мебель. Исключение составляли стойки со старыми рапирами, пыльные полки на одной стене и низенький столик с тремя стульями, плотно задвинутый в угол. В центре на крюках под потолком раскачивались два соломенных чучела в человеческий рост. Чернилами им набросали глаза, носы и рты. Один был одет в неряшливый, кружевной чепец, другой в старую высокую шляпу цилиндр. Их тряпочные тела покрывали сотни мелких дырочек. Звали же наших тренировочных манекенов Плавающий Джо и Леди Эсмеральда.
Сегодня Эсмеральда испытывала на себе все, что думал Локвуд о прошлой ночи. Чепец сполз набок, она еще не перестала бешено раскачиваться от последнего удара, а в нее снова целился острый клинок. Локвуд держал рапиру в правой руке, левую отставив назад. Он был в узких штанах и тапочках, рукава рубашки закатал до локтей для удобства. Вокруг его ног кружилась пыль, стоило ему сделать быстрое движение. Он нарисовал рапирой сложный узор в воздухе и неожиданно воткнул ее в плечо Эсмеральде так, что острие проткнуло насквозь солому и вылезло с обратной стороны. Лицо Локвуда застыло, волосы блестели, а темные глаза горели нехорошим огоньком. Я стояла в проеме двери и смотрела на него.
— Мне, пожалуйста, кусочек пирога, — сказал Джордж. — Если, конечно, найдешь в себе силы оторваться от столь впечатляющей картины.
Я подошла к столику. Джордж сидел там и читал комиксы. Он был одет в спортивные треники и во что-то вроде фланелевой рубашки. Одной рукой лениво опирался на рапиру. Локвуд обернулся.
— Рулет с вареньем и чай, — сказала я.
— Сначала испытай-ка новые рапиры, — он указал на открытую коробку. — Итальянские. Только что от Муллета. Стальные клинки с серебреными наконечниками.
— Это означает оставить пирог с Джорджем наедине, — мне стало неловко.
Локвуд улыбнулся мне и вернулся к манекену, снова проделывая сложный выпад.
Отказать ему всегда было очень трудно. Кроме того, хотелось потренироваться с новыми рапирами. Я взяла одну из коробки и взвесила ее на ладони. Она оказалась легче, чем казалась, и клинок был шире, чем у моей, больше относящейся к французской шпаге. Я сжала рукоять, опустив пальцы в специальные отверстия, защищенные металлической сеткой.