— Спятил совсем, — покачала я головой, но револьвер взяла, нельзя оставлять его ребенку. — Все, пошла. Ворон не лови и шум не поднимай.
Мысленно перекрестившись, я спустилась к своей двери. Ключ приготовила заранее, сумка осталась у Дениса, а револьвер торчал из кармана шорт.
Я толкнула дверь и осторожно вошла. Ничего не случилось. Машинально потянулась к оружию, отдернула руку, потом, разозлившись на весь свет, сжала револьвер в ладони и даже сняла с предохранителя. Причина всех этих манипуляций была проста: я отчаянно трусила.
Заглянула в комнату, прошла в кухню, потом, опомнившись, вернулась назад и обследовала туалет, ванную, а также стенной шкаф. От напряжения кружилась голова. Я сунула револьвер в тумбочку, на которой стоял телефон, и, осторожно открыв дверь, выглянула. Денис мгновенно возник в поле моего зрения и, стараясь не шуметь, метнулся к квартире. Почти не дыша, я бесшумно захлопнула дверь и привалилась к ней плечом. Денис, поставив сумку на пол, смотрел на меня и вроде бы дрожал.
— Чисто? — спросил одними губами.
— Не очень, — улыбнулась я. — Пыли много.
Я взяла его за плечи и повела в комнату. И только тут заметила, что в квартире кто-то побывал, причем не просто побывал, а рылся в вещах, и очень основательно Опасаясь засады, я высматривала только возможных врагов и на вещи попросту не обратила внимания, теперь мне ничто не мешало это сделать. Я огляделась и присвистнула. Денис повел головой, посмотрел на меня и спросил, бледнея:
— Обыскивали?
— Как будто… Давай-ка посмотрим, что пропало…
По моему мнению, пропала только одна вещь: зажигалка, подарок одного приятеля, вещь оригинальная и, кстати, дорогая. Все остальное пребывало в сохранности. Деньги, хоть и было их немного, лежали в вазе на своем обычном месте.
— Может, это милиция? — вслух подумала я. Скрывать следы своего вторжения незваные гости сочли излишним, и некоторое время нам с Денисом пришлось наводить порядок. После этого, придвинув тумбочку к входной двери, чтобы нельзя было бесшумно проникнуть в квартиру, мы занялись делами насущными: я приготовила настоящий обед, а Дениса отправила мыться. Он немного посопротивлялся, но подчинился, а я поздравила себя с наличием педагогического таланта. Потом в ванную отправилась я, испытывая при этом чувство, близкое к блаженству. Мы плотно поели, Денис, лежа на диване, стал рассматривать мои рисунки и вскоре уснул. А я заварила кофе и, устроившись в кресле, тоскливо смотрела в окно. Проклятый вопрос вернулся.
Что делать? Уехать… пока все само как-нибудь не образуется? А мальчишка? Взять его с собой? У него, в конце концов, есть мать, и не век она будет в этом своем запое. Надо ей все объяснить и увезти мальчика… Куда? И как долго предстоит прятаться? У меня работа, Денису через месяц в школу… Впору начать кусать пальцы и хныкать…
Тут мои мысли вернулись к обыску в квартире. Что могла искать у меня милиция? Доказательства похищения ребенка? А может, им просто положено проводить обыск, если человека разыскивают в связи с каким-то преступлением? Ничего по этому поводу я достоверно не знала и тяжко вздохнула. А если допустить, что это не милиция вовсе, а эти неизвестные типы? Кстати, их заметно прибавилось: среди четверки с «мерса» ни Васи, ни его дружка не было. Неужели Денис прав и в милиции доверять никому нельзя? Стоп, а чего ж они тогда испугались милицейской машины? Не испугались, а притормозили, зато те, что в этой машине сидели, сразу же стали нас преследовать. Как я должна это расценить? Голова кругом… Я вновь оглядела комнату, и тут ожил мой внутренний голос. Вечно суется, когда не спрашивают.
«Искали у тебя пленку, вот что. Ту самую, что в тайнике лежит. Ты со всеми этими несчастьями про нее забыла, а зря. Что-то в этой самой пленке есть. И Андрея скорее всего из-за нее убили. Если это так и он перед смертью сказал, где пленка, тогда все сходится…»
Ничего не сходится. Если б сказал, эти типы явились бы ко мне в тот же день. Тогда так: Андрей сказал, что пленка у девчонки и она должна ее вот-вот принести. Они могли поверить или не поверить и продолжали настаивать. Врезали ему, он упал, ударился головой и умер. А тут являюсь я. Проще всего было бы предъявить мне удостоверение и конфисковать пленку, но ведь тогда меня пришлось бы тоже убить, а они все-таки милиционеры, и им этого не хотелось. Пока они прикидывали, что да как, я сбежала. Вот тогда они стали меня искать и, как на грех, нашли. Точнее, это я сама себя нашла, разболтав все в милиции. Они каким-то образом об этом узнали и поспешили со мной встретиться, а между делом и Степаненко в больницу определили, чтобы, значит, концы в воду…
— Тебе бы детективы писать, — хмыкнула я. — Все очень завлекательно, кроме одного: на пленке нет ничего такого, за что стоило бы кого-либо убивать. Так что придется еще что-нибудь придумать. И все-таки пленкой стоит заняться. Задание на завтра: отпечатать фотографии и навестить мать Дениса. Нечего слушать этого чертенка: если нас разыскивают, значит, мать заявила в милицию об исчезновении сына. Я совершенно не хочу нести ответственность за преступление, которое не совершала.
Потянувшись и высунув мордочку из-под одеяла, на меня смотрел Денис.
— Проснулся? — спросила я.
— Ага. А ты чего делала?
— Прикидывала, чем завтра займемся. День будет напряженным, так что стоит основательно отдохнуть.
— Саш, а нам можно здесь остаться или надо уходить?
Мне мучительно не хотелось покидать родные стены.
— Думаю, можно здесь переночевать. Конечно, надо быть осторожными, свет не включать и разговаривать шепотом.
— А телик можно посмотреть?
— Смотри, только на пол его поставь и надень наушники.
Так Денис и сделал, он устроился на ковре, а я на диване, смотрела в потолок и ломала голову.
Ночью я так и не уснула. То и дело выходила в прихожую, зачарованно глядя на замок. Прислушивалась к шуму на улице и работающему лифту. Потом достала из тумбочки револьвер и сунула его под подушку. Легче от этого не стало, и рассвета я дождалась с трудом.
Утром мы, стараясь двигаться как можно меньше, позавтракали и собрались покинуть квартиру. Вот тут и раздался звонок в дверь. Мы разом замерли. Я почувствовала, как холодеет спина. Позвонили один раз и не очень настойчиво. Мы услышали удаляющиеся шаги: кто-то направился прочь от нашей двери, и все стихло. Прийти в себя удалось не сразу. Мы легли на диван, оставив дверь в прихожую открытой, и ждали, что будет дальше. Через полчаса я решительно поднялась и сказала:
— Идем.