Book.

Оззи продолжил свой путь. Как он и подозревал, его самое усовершенствованное техническое устройство, привезенное в рюкзаке, оказалось почти бес­полезным — прибор выполнял только базовые функции, да и то с бесконечны­ми сбоями. Здесь не было киберсферы, ничего, с чем его мог бы соединить эл-дворецкий. Впрочем, все ОС-татуировки продолжали работать, чему Оззи был бесконечно рад. Накануне он провел два дня в дорогой клинике на Августе, где получил новые рисунки на теле, а к ним еще и несколько самых современных биочипов, которые тоже пока работали. Какие бы методы ни применяли силь­фены, чтобы сбить с толку технологически усовершенствованные устройства, они действовали только на фотонные и электронные приборы; бионейронные составляющие оставались невосприимчивыми к помехам.

Гостиница под названием «Последний пони» представляла собой ветхое деревянное строение с древней лозой, до такой степени увившей оседающий фасад, что казалось, будто только она одна и удерживала дом от падения. Водосточный желоб украшала гирлянда из больших синих сердечек из полуорганических всасывающих листьев, которые извлекали воду из влажного воздуха и по трубам направляли ее в дом для питья и мытья. Перед гостиницей в пыли резвилось около дюжины ребятишек. На мальчиках были изрядно поношенные штаны и рубашки из натуральных тканей серого и коричневого цвета. Платья большинства девочек пестрели штопкой и заплатками. Грязные непричесанные волосы курчавыми прядями торчали у них в разные стороны. Оззи, очарованный их рожицами, приветливо улыбнулся; счастливые озорные лица детей напо­минали классических ангелочков. При виде ухоженного незнакомца в хорошей дорогой одежде дети прекратили игру и начали перешептываться между собой. Самая храбрая девочка, не старше семи лет, в простом коричневом платье без рукавов, подбежала к нему.

— Ты здесь новенький, — сказала она.

— Верно. Меня зовут Оззи, а тебя как?

— Лунное Мерцание. — Она понимающе усмехнулась. — Ты можешь звать меня Луни.

Оззи с трудом удержался, чтобы не посмотреть в небо; над Сильверглейдом, по одной и той же орбите на высоте около миллиона километров вращались две луны.

— Отлично. Скажи-ка мне, где лучше всего остановиться в этом городе?

— Здесь.

Маленькая ручка показала на «Последнего пони».

— Спасибо.

Он бросил ей монетку в пятьдесят земных центов, и девочка, ловко поймав деньги, улыбнулась, показав две дырки на месте недостающих передних зубов.

Оззи отвел от входной двери побеги лианы с пушистыми листьями и, войдя внутрь, оказался в простом прямоугольном помещении бара со стойкой вдоль одной из стен. Тяжелые деревянные столы и стулья, занимавшие почти всю остальную площадь бара, потемнели от времени и пролитого эля. В ярких сол­нечных лучах, проникавших в окна, кружилась пыль. У дальней стены виднел­ся огромный очаг с черными металлическими дверцами на трубах в стенах с обеих сторон. На решетке лежала груда углей и золы, откуда торчали едва дымившиеся обугленные концы поленьев.

Стоило ему войти, как все головы повернулись в его сторону, а разговоры стихли. В ответ на такую стереотипную реакцию он едва не рассмеялся. Оззи подошел к стойке. Хозяин — типичный крепыш-американец с седеющими во­лосами, стянутыми на затылке, — поднял голову.

— Добрый день, — заговорил Оззи. — Я бы хотел выпить и снять комнату на ночь.

— Да, сэр, — ответил хозяин. — Будете пиво?

Оззи посмотрел на полки за его спиной. Там стояло пять уже открытых деревянных бочонков, а рядом выстроился ряд разных бутылок. Ни одна из них не была ему известна.

— Конечно. У вас есть пшеничное пиво?

Хозяин моргнул, словно не ожидал такого ответа.

— Да.

Он взял высокий стакан и подошел к одному из бочонков.

Двое мужчин, облокотившиеся на стойку рядом с Оззи, обменялись многозначительными взглядами и начали потихоньку посмеиваться.

— Что-то не так? — спросил Оззи.

Тот, что пониже, повернулся в его сторону:

— Со мной-то все в порядке. А ты приехал ради сильфенов, верно?

— Джесс, — одернул его хозяин, — я не хочу здесь никаких неприятностей.

— Я бы хотел с ними встретиться, — ответил Оззи.

— Я так и думал. Такие, как ты, всегда этого хотят.

— Такие, как я?

В первый момент Оззи решил, что это относилось к цвету его кожи. Предрассудки в Содружестве, конечно, не были так сильны, как в Сан-Диего в дни его юности, но это не означало, что они исчезли окончательно. Он знал несколь­ко планет, где попал бы в настоящую беду, если бы вот так запросто вошел в бар. Но от Сильверглейда он такого не ожидал.

— Богатый, — презрительно протянул Джесс. — Молодой. Тебе не надо работать, чтобы прожить, на все хватает и родительских денежек. Ищешь новых впечатлений. Думаешь, что найдешь их здесь.

— А я найду их?

— Какое мне дело?

Хозяин поставил перед Оззи стакан с пивом.

— Не обращай внимания на Джесса. Сильфены его игнорируют.

Эти слова вызвали иронический смех у прислушивающихся к разговору посетителей. Джесс сердито нахмурился.

Оззи протянул руку за пивом, но пухлая ладонь хозяина вдруг легла ему на запястье.

— А чем ты будешь платить? — вкрадчиво спросил он. — Банковские татуировки здесь не работают.

Оззи вытащил кошелек.

— Доллары Земли, доллары Августы, франки Орлеана?

Он не стал упоминать о золотых монетах в потайном кармане.

— А, хороший клиент. — Хозяин бара наконец-то улыбнулся. — С тебя пять земных долларов.

— Эге, — хмуро усмехнулся Оззи. — Это вместе с комнатой?

— Я не открою дверь меньше, чем за тридцатку.

— Тридцать, черт побери! У меня всего пятнадцать, а надо еще купить провизию.

Он потратил на пререкания еще три минуты, но зато выторговал комнату и пиво за семнадцать земных долларов. Затем допил пиво и отсчитал деньги. Для пшеничного пива напиток был подозрительно темным, но Оззи признал, что у него был отличный вкус. Хотя без ломтика лимона, обнаруженного на дне стакана, вполне можно было бы обойтись. Хозяин радостно принял чистенькие купюры и сунул их в карман жилета.

— Орион! Проводи джентльмена в его комнату.

В комнату вошел подросток не старше пятнадцати лет, одетый в длинные черные брюки и старую фиолетовую футболку, украшенную двойной спираль­ной голограммой какой-то звукозаписывающей фирмы (Оззи хотел бы увидеть ее в действии). Кудрявые рыжеватые волосы парня давно нуждались в стриж­ке — его шевелюра вполне могла поспорить с роскошной прической самого Оззи. Длинные костлявые руки и ноги, насмешливая ухмылка, веснушки, яркие зе­леные глаза, болячка на локте — самый типичный представитель отъявленного хулиганья. Прежде чем Оззи успел что-либо сказать, он забрал у него седло и с трудом уравновесил груз на худом плече.