Он не знал, что делать, и это причиняло ему боль и вызывало грусть. Великий Оззи оказался в тупике из-за мальчишки, не желающего признать, что нуждается в помощи. И он взял на себя решение тяжелой проблемы.
— Хорошо. — Он вытащил пару двадцатидолларовых бумажек. — Но тебе надо бы купить себе одежду получше и хорошей еды.
— Ого! — Орион, вытаращив от удивления глаза, выхватил банкноты. — Ты и впрямь богат, мистер… э, Оззи.
— Ты прав. И это значит, что ты будешь делать то, что я скажу, иначе тебя ждут неприятности. Для начала можешь проводить меня к конюшне и помочь отыскать еду для путешествия.
На полную подготовку ушло два дня — дольше, чем предполагал Оззи. Но в Лиддингтоне усердные торговцы практически отсутствовали, как и конкуренция между ними. По большей части люди, встречавшиеся Оззи, вели себя, будто укуренные, и вскоре он понял, что это вполне могло оказаться правдой. Дети целыми днями болтались на улицах. Посещение школ, похоже, не было обязательным, и они учились тому, чему могли научить их родители.
Тем не менее он добился успеха. Мистер Стаффорд был весьма рад его видеть и, в отличие от Ориона, не проявил никакого скептицизма по поводу странствий в лесах.
— Этим занимались многие мои клиенты, — признался он. — И я всегда согласен выкупить свои товары, когда вы вернетесь. Некоторых покупателей я больше никогда не видел, и я уверен, они путешествуют по Галактике. Кто знает, как далеко могут завести эти тропы? Они не отмечены ни на одной карте. И не верьте мерзавцам, которые попытаются всучить вам подделки.
А таких, как оказалось, было весьма много. Пока Оззи и Орион ходили по городу, собирая недостающее снаряжение, Оззи получил не меньше дюжины предложений. Ему показывали витиевато расписанные пергаменты с золотыми рунами и прекрасными рисунками животных и растений и линиями, ведущими к созвездиям, неизвестным в Содружестве; один мошенник показал черный гладкий лист с замысловатыми схемами — якобы оригинал карты, полученный из рук сильфенов. В остальном же это были потрепанные бумажки или странички старых записных книжек отважных путешественников, прошедших по тропам. Оззи ничего не купил, хотя усилия, потраченные на тщательно продуманный обман туристов, привели его в восхищение.
Мистер Стаффорд уговорил его купить лонтруса в качестве вьючного животного. В лесу, как он утверждал, не так уж много еды, и провизию лучше взять с собой. Поэтому Оззи пришлось навестить также шорную мастерскую, чтобы купить сбрую вместе с сумками. Еще он попросил мистера Стаффорда перековать выбранную им лошадь — рослую кобылу по кличке Полли буро-гнедой масти. Сухие пайки были заказаны у разных торговцев.
На третий день он поднялся ранним утром, когда над горизонтом едва появился золотистый краешек солнца, а над ручьем еще струились клочья тумана. Трава после ночного дождя сверкала влагой, и мир от этого выглядел особенно бодряще свежим. Хорошее начало поездки. Оззи радовался старту путешествия, несмотря на приветливое отношение хозяина гостиницы и мистера Стаффорда. Ко всему прочему представление местных жителей о ночной жизни в «Последнем пони» ограничивалось пением народных песен под расстроенное пианино, питьем эля в количествах, которые могли бы свалить лошадь, и громкими залпами кишечных газов. Два столетия назад все это доставило бы ему удовольствие, и он бы с радостью присоединился к веселому обществу. Но постепенно он стал сознавать, что, несмотря на омоложения, возраст все же имел кумулятивную природу и со временем начал привносить в жизнь некоторую долю мудрости.
Сразу за пределами Лиддингтона раскинулись многочисленные фермы; аккуратные изгороди из боярышника и ясеня разделяли ровные маленькие поля, и между ними извивались проселочные дороги. В полях уже началась работа, пастухи гнали коров на дойку. Затем культивируемые земли сменились обширными пастбищами, а зеленые изгороди — хлипкими заборами; животные из двух десятков миров пощипывали траву и сено и не обращали на путешественника ни малейшего внимания.
Каменистая колея постепенно пошла вверх, море позади Оззи скрылось из вида, а вскоре дорога и вовсе исчезла, превратившись в простую тропу среди высокой травы. Лонтрус спокойно трусил вперед, и его лохматая серо-коричневая шерсть развевалась на ходу в такт размеренной поступи восьми ног. Он был примерно такой же длины, как Полли, и на треть выше ее, но мог перевозить вдвое больше груза, чем любая лошадь. На большой голове, имеющей форму костяного клина, блестели два близко расположенных глаза, а двойная нижняя челюсть позволяла на ходу срывать пучки травы. Эти животные, если были голодны, были способны съедать целые кусты.
По пути Оззи оглядывал проплывавшие мимо окрестности и нередко замечал отдельно стоявшие домики, словно утонувшие в волнах высокой травы. С наступлением дневной жары дома стали попадаться все реже и реже. У него имелось несколько наивное предположение, что горизонт этой огромной планеты должен был быть шире. На самом деле размер планеты стал очевидным из-за тишины. Воздух впитывал все звуки, погружая мир в полное безмолвие. Ощущение казалось очень странным. Над этой местностью, ограниченной морем и лесом, совсем не было птиц — только огромный луг с его ручейками и бугорками, где даже деревья встречались крайне редко. Но настоящая тишина, как он понял, была обусловлена молчанием насекомых. Если они здесь и обитали, то летали и ползали совершенно бесшумно, и это казалось ему неестественным.
Через три часа он добрался почти до кромки леса, темным покрывалом окутывавшего холмистую равнину до самых гор — он всегда стоял здесь и с годами становился еще больше. Ровный плотный массив уходил к самым горам, захватывал нижние склоны и лежащие между ними долины.
За последний час Оззи несколько раз почти терял тропу, скрывавшуюся под густой травой и зарослями диких цветов. Но Полли, словно зная дорогу, всегда уверенно трусила вперед и снова выходила на тропу. Теперь он увидел два белых столба, выделявшихся на темном фоне древесных стволов. По мере приближения стал очевидным их колоссальный размер — это были массивные колонны из мрамора высотой около шестидесяти метров. На самом верху колонн стояли какие-то фигуры — грубые изображения гуманоидов; ветра и дожди столетий, если не тысячелетий, стерли их лица, оставив лишь оплывшие контуры. Эти столбы были известны как единственные обнаруженные артефакты культуры сильфенов. Никто не знал их другого значения, как только начала лесной тропы.
Полли и лонтрус резво прошли между ними, даже не сбившись с шага. У подножия одного из столбов Оззи заметил обломки деревянной хижины. Это явно человеческое жилище оставалось без присмотра уже долгие годы. Позади виднелись небольшие кучки камней, выложенные прямоугольником и еще не совсем утонувшие в траве и зарослях коричневого испанского мха.
Деревья начинались в трехстах ярдах за столбами. Вблизи Оззи снова услышал негромкие голоса птиц, круживших высоко в небе. И вскоре он уже ехал по лесу. В первых рядах стояли небольшие, похожие на земной бук растения с листьями не длиннее пальца руки, трепетавшими на слабом ветерке, словно маленькие флажки. Потом среди них стали встречаться сосны с гладкими оловянисто-серыми стволами и тонкими крепкими иглами. Зато трава стала реже, и тропа проявилась отчетливее. Деревья с обеих сторон становились все выше, их раскидистые кроны уже не давали солнечным лучам опускаться на землю. Копыта Полли бесшумно ступали по земле, покрытой толстым слоем гниющих листьев и иголок. Уже через несколько минут Оззи, обернувшись через плечо, не увидел ничего, кроме деревьев. На некоторых стволах он заметил вырезанные людьми инициалы и стрелки, указывающие направление. Он в них не нуждался, сама тропа была проторенной, словно аллея. Да и деревья по сторонам росли так густо, что свернуть было почти невозможно. И снова его окружала тишина. Если какие-то птицы и вили здесь гнезда, они оставались где-то на самых вершинах деревьев.