Мои слушатели встали и как по команде окружили меня со всех сторон. Дисплей телефона вспыхнул. За оставшееся время его мобильной жизни мне удалось в последний раз увидеть лица потерянных друзей, родных, дочери. Потом, жалобно просигналив, экран погас. Телефон умер.
– Последняя ниточка, связывающая меня с той жизнью, оборвалась. – эти слова невольно слетели у меня с языка и умерли во всеобщем молчании.
Мужчины стояли подобно каменным истуканам, не отрывая глаз от маленького предмета в моей руке, отныне совершенно бесполезного.
Я почувствовала, как нарастает волнение.
Приказать неминуемой истерике прекратиться оказалось невозможно. Перед долго сдерживаемыми слезами я была бессильна. Они крупными каплями, одна за другой, скатывались по щекам. Эдуард Мосснер молча протянул свой платок.
Извиняясь за слезы, я отвернулась и шагнула к камину.
«Как неудобно, нельзя расслабляться, я позволю себе плакать только когда останусь одна». Огромным усилием я заставила себя улыбнуться.
Мои слушатели, продолжая хранить молчание, разошлись в стороны. Они не спускали с меня удивленных глаз.
«Смотрят, как на диковинного зверька. Хотелось бы мне знать, что творится у них в головах. Я надеюсь, что доктор сможет мне поверить и потом убедить других. Тогда, возможно, все сложится хорошо. А что, по-твоему, хорошо? Хорошо – если ты проснешься или найдешь дорогу назад, а если нет, останешься в этом времени или сне навсегда. Нет!»
Тогда я гнала страшные мысли от себя. Выжить в параллельной реальности казалось неосуществимым.
Затянувшееся молчание было нарушено сэром Фитцджеральдом.
Подойдя ко мне, он дотронулся до плеча. Я вздрогнула всем телом. Помню печальный взгляд, неуверенную улыбку, лишь приподнявшую уголки губ. Он пытался приободрить меня, но неудачно.
– Господа, поблагодарим мисс за увлекательный и занимательный рассказ, который до глубины души потряс и впечатлил каждого из нас. Полагаю, вы сильно утомлены повествованием и не прочь отдохнуть? Если так, то мы не вправе более вас задерживать. Изволите позвать Розалинду?
Его спокойный голос звучал фоном.
Голова плыла.
Ну, вот и все, вот и все и закончилось.
– Нет, сэр, благодарю, я чувствую себя хорошо и способна дойти до комнаты самостоятельно. Спасибо за внимание, господа. Надеюсь, что мой рассказ хотя бы немного показался вам правдивым. Хотя сомневаюсь. Скорее, он вас повеселил…
Я быстро взглянула на мистера Коллинза, но выражение его лица мне ничего не сказало, оно оставалось невозмутимо-спокойным и немного грустным, не более того.
«Он мне не поверил, мне вообще никто не поверил. А ты, будь на их месте, – разве поверила бы? Еще недавно ты сама с усмешкой читала рассказы очевидцев, напечатанные в газетах, считая их желтой прессой…
Лена! Ау! Ты забыла, что они тебе грезятся? Ты напрасно истратила весь словарный запас, не находишь? Кто в домике хозяин? Поговори с ними на русском!»
– Господа! – мой голос дрогнул. – Простите, мне кажется, что пьеса затянулась. Героиня чертовски устала. Позвольте потребовать объяснений! Что здесь происходит?
Я перевела глаза на мужчин и замерла в ожидании.
Моя реплика повисла в воздухе.
Доктор Лукас в недоумении переглянулся с Эдуардом. Сэр Фитцджеральд нахмурил лоб. Он смутился, подыскивая слова.
– Простите, мисс, но мы не знакомы с русским языком… Не соблаговолите повторить ваш вопрос на английском?
Я пришла в отчаянье и, чтобы вновь не разрыдаться, собрала оставшиеся силы, поклонилась и покинула кабинет.
Что делать дальше? Сил не осталось, вся моя энергия ушла на безуспешную попытку осознать реальность. С трудом передвигая ноги, в сопровождении Розалинды я поднялась по лестнице на второй этаж, дошла до дверей комнаты. Раздеться сил уже не было, и я в полном изнеможении рухнула на кровать.
Как примириться с абсолютным бессилием, с невозможностью поверить в случившееся? С невозможностью ни себе, ни другим ничего доказать!
Новая реальность убивала, стирала подчистую.
Я исщипала, исцарапала руки до крови, пытаясь вырваться из объятий затянувшейся дремы, – все бесполезно.
Пережитое потрясение, невероятное психическое напряжение, усталость, выплаканные досуха слезы совершили наконец-то благое дело – позволили забыться сном.
Сон разума затянулся надолго. В течение последующих дней я пребывала в состоянии полудремы, не находя сил подняться с кровати. Нескольких мгновений бодрствования сменялись сновидениями, они спасали от сумасшествия. Сны не запоминались, наслаивались друг на друга, создавали круговорот отдельных, несущественных эпизодов. Порой я пила и принимала пищу из рук терпеливой сиделки Розалинды, поддерживающей мои дремлющие силы. Потом, уже после выздоровления, рассудила так: первый день в Норе прошел бодро и весело под действием неверия в происходящее, в состоянии шока. И лишь вернувшись в комнату после бестолкового разговора, я освободилась от розовых очков, от куража, была вынуждена осознать, что не сплю, что случилось страшное и пути назад нет.
Вот тогда и сломалась…
Прошло больше недели, пока жизнь не решила вновь навестить меня.
Пробивающиеся через портьеры лучи утреннего солнца вернули меня из мира спасительных грез в настоящее, надежда проснулась вместе со мной и вновь поселилась в душе. А с ней и уверенность, что все сложится хорошо.
Приятных мгновений добавил завтрак, что принесла обрадованная моим возвращением к жизни Розалинда. Воздушные, еще теплые коричные булочки, нежное сливочное масло, пара кусков отменного постного окорока и кофе, божественный свежемолотый ароматный кофе.
Еда чудесным образом повлияла на меня, и, допив последний глоток бодрящего напитка, я с блаженством откинулась на подушки, зажмурилась и неожиданно рассмеялась. Да, именно так – рассмеялась.
«Все замечательно, жизнь продолжается, за окном светит солнце и поют птицы, мне остается встать и продумать план дальнейших действий. Если есть вход в Нору, значит, найдется и выход из нее!»
В этот момент послышался тихий стук в дверь. В комнату заглянул доктор.
– Доброе утро, мисс! Я вижу, вы прекрасно выспались!
«„Прекрасно выспались“ – это его манера шутить?»
– Пожалуй, уважаемый мистер Лукас. Вам не кажется, что я провела во сне более чем достаточно? Какой сегодня день недели?
– Конечно, бедная девочка… Это обычная реакция на несчастье.
Вы находились в беспамятстве без малого десять дней. А тем временем пришло лето. Сегодня уже десятое июня, пятница. Вы по-прежнему в Торнбери.