Если бы в этом волшебном мире мои потаенные желания могли материализоваться, огромная мухобойка уже оказалась бы в моей дрожащей от ярости руке. Проклятый мелкий пакостник! На самом интересном месте!
— Ты уже всем помог? — как ни в чем не бывало поинтересовался у нюхача охотник. Если он и был разочарован неожиданным возвращением приятеля, то никак этого не продемонстрировал.
— А? Нет, — рассеянно ответил зеленый. — Мама меня выгнала. Сказала, что я не подданный и посему недостоин.
— Тогда сообщи Уруху, что мы можем отправляться. А я разбужу Дашу.
— Ты точно уверен, что она жива?
Судя по легкому движению воздуха, зеленый завис прямо над моим лицом.
— Такие удары по голове, знаешь ли, без последствий не остаются.
— У меня не было другого выхода — она была в трансе.
— Может, у нашей девочки теперь сотрясение этого… как его… головного мозга. Я передачу недавно смотрел познавательную на эту тему. Представляешь, у хумановских самок, оказывается, есть что сотрясать. Ты зрачки ей проверил? У тебя же рука тяжелая…
Ответить охотник не успел, потому что я вскочила с розового каремата.
— Ты? Ударил? Меня?! По голове?!
— Я, пожалуй, к рухам полечу, их предупредить надо, — деловито пропищал Пак и испарился.
— Я все объясню. — Ларс почему-то стал пятиться.
— Обязательно, — кивнула я и бросила в него венец. — Это же никуда не годится — умирать без покаяния.
Охотник пригнулся, проволочный моток пролетел над его левым плечом.
— Я был осторожен.
— На твоей надгробной плите именно так и напишут!
Я бросилась вперед, он отпрыгнул, я повторила попытку. Да уж, Дарья Ивановна, вы еще пробежку в близлежащем кустарнике организуйте. Вы видали, голуба моя, какие у него мышцы? Видали, нечего краснеть. Все вы чудненько рассмотрели, когда на него голого пялились. Так вот, не с вашим сидячим образом жизни с тренированным бойцом в догонялки играть.
Я глубоко вздохнула, отыскивая правильную интонацию.
— Ларс, подойди ко мне!
В серых глазах охотника что-то мелькнуло, он опустил руки и шагнул вперед.
Сладкий миг мести! Теперь я могу заставить его делать все что угодно — прыгать на одной ножке, кукарекать или…
— Поцелуй ме…
Договорить я не успела. Горячие сухие губы нашли мои, я пискнула и ответила на поцелуй. Черт! Черт! Черт! Как же все извращенно получается! Он же себя не контролирует сейчас, а я использую его, как вещь, как раба. Страшная вы женщина, Дарья Ивановна. Потом, все потом — и расплачусь, и покаюсь, и постриг, если надо, приму. Не до рефлексии сейчас, когда его сильные ладони гладят мою спину, лаская то самое «кошачье» местечко, от прикосновений к которому мне хочется мурчать, запрокинув голову. Все потом.
— Дашка, — мечтательно прошептал Ларс. — Твое колдовство на меня не действует.
— Плевать, — так же тихонько ответила я. — Что?!
— Транс у алтарного камня забрал слишком много колдовских сил.
Я покраснела и резко толкнула охотника в грудь.
— Ты хочешь сказать, что я теперь…
— Ага, немножко не сирена. Скажем, если на минуточку представить, что ты — некий артефакт, вместилище магии…
— Я теперь пуста?
— Угу! — счастливо кивнул Ларс и притянул меня поближе.
— И абсолютно безопасна для мужчин, — не сопротивлялась я.
— Это с какой стороны посмотреть…
Последней моей мыслью перед тем, как я растворилась в его поцелуях, было: «А каремат-то надо поближе к кустам раскладывать, здесь он больше бы пригодился…»
— Кхе-кхе! — требовательно раздалось над головой именно в тот момент, за которым должно было последовать самое интересное. — Кхе, говорю! Пятнадцать раз — кхе!
— Пак, ты мерзавец, — простонала я.
— К тому же ревнивый, — согласился охотник, молниеносно поднимаясь. — Давно подглядываешь?
— Я успел как раз вовремя. — Зеленый скорбно заламывал руки и вообще кривлялся. — Иначе гадкие громадины, по недоразумению считающиеся моими друзьями и соратниками, осквернили бы самое дорогое!
Я скептически хмыкнула, осматривая «самые дорогие кусты» на предмет заброшенного в них венца.
— А что было бы, промедли я хотя бы на минуту, — продолжал Пак, не обращая на меня внимания. — Это же страшно даже представить!
Он замолчал, сосредоточенно прислушиваясь, и продолжал уже другим тоном:
— Ребята, пора бежать.
Охотник подобрался:
— Проблемы?
— Старейшины требуют убить сирену.
— Это еще почему? — Я наконец-то разыскала свой «моток проволоки» и теперь прижимала его к груди.
— Они говорят, что именно ты виновата в том, что венец активировался и устроил пожар.
— В принципе ящерица о чем-то таком упоминала. Только погибать из-за этого я не согласна.
— Мне очень интересны твои глюки, просто до безумия, а старейшинам — твои желания примерно так же, — затарахтел Пак. — Давай, руки в ноги… Ларс, ну скажи ей!
Мы одновременно обернулись. Охотника рядом с нами не было.
— Куда он? — воскликнул зеленый. — Все, не успели!
На поляну, подобно стае саранчи, вылетело племя пикси. Бывший поклонник — Наперсток — грозно раскручивал над головой чайное ситечко. По осыпающимся с оружия голубоватым искоркам я поняла, что на этот раз столовое серебро воинственных малышей заряжено магией под завязку. Я не заметила, кто отдавал приказы, истошный крик «Связать сирену!» звучал, казалось, со всех сторон. А дальше все произошло, как в фильме категории «Б» с минимумом спецэффектов. Облако вонючего зеленоватого дыма наползло из зарослей. Защипало в носу, из глаз брызнули слезы. Я рефлекторно прижала венец к груди. Его так ко мне и примотали — липкими, дурно пахнущими нитями. Когда химическая атака закончилась, я с удивлением обнаружила себя в виде аккуратно спеленатой мумии, крошечными шажочками семенящей в сторону недавнего пожара. Остановиться я не могла, изменить направление движения тоже не получалось.
— Ты не болтай лишнего, а лучше совсем молчи, — звучало у самого уха. — Они знают, что голосом ты сейчас колдовать не можешь, но ведь могут и рот для надежности зашить.
Я, вывернув шею, скосила глаза. Пак никуда от меня не делся. Из паутинного кома, прикрепленного к моему правому плечу, торчала знакомая тулья тирольской шляпки.
— Ты хоть дышать там можешь? — прошептала я тихонько.
— Только дышать и могу. Думаю, непосредственно перед казнью нас все-таки отлепят.
— А казнить у вас как принято? Через повешение?