– Из Коллеж де Франс? Уж не ваш ли родственник-друид?
– Нет, его коллега, специалист по XV веку. Он занимается преимущественно отношениями между Францией и герцогством Бургундским. И что небезынтересно, уроженец Понтарлье, у него там неподалеку семейное владение, где он проживает вместе с сестрой. Но мы к вам пришли не по поводу профессора.
– Очень жаль, потому что ваш профессор меня весьма заинтересовал. Но мы к нему еще вернемся. Так что же послужило причиной вашей спешки и что вам от меня надо?
– Мы хотим вас попросить, чтобы бельгийская полиция внимательнейшим образом следила за госпожой Тиммерманс!
– И в чем же вы подозреваете бедняжку?
– Ни в чем! Абсолютно ни в чем! – пылко произнес Адальбер. – Напротив, мы опасаемся, как бы с ней чего-нибудь не случилось.
– То есть?
– Как бы ей в самом ближайшем будущем не выпала участь госпожи... Нет, не ошибусь, если скажу, обеих дам де Гранльё!
– А вы как считаете, Морозини?
– Выслушайте, пожалуйста, Адальбера! Он куда лучше меня излагает все происходящее. К тому же он дружит с госпожой Тиммерманс. Я, конечно, тоже, она спасла мне жизнь, помешав своему зятю зажарить меня заживо. Но давайте послушаем Адальбера.
Ланглуа последовал совету. У Адальбера сомнений не было: Карл-Август был убийцей в церкви Святого Августина, он же похитил План-Крепен, с одной только целью: завладеть редкостным рубином. Теперь он раскинул сети, чтобы заполучить второй камень, который принадлежит госпоже Тиммерманс.
– Как я понимаю, он его уже заполучил, поскольку бывшая баронесса Вальдхаус похитила для него рубин, принадлежавший ее матери.
– Именно так. А Изолайн де Гранльё перестала его интересовать. Он предпочитает жениться на Агате Тиммерманс, она сделает его сказочно богатым после смерти матери.
– Ваши рассуждения выглядят убедительно, но, скажите, зачем посягать на жизнь королевы бельгийского шоколада, когда в руках Карла-Августа уже находятся два рубина из трех? А у госпожи Тиммерманс уже нет ни одного.
– Третий рубин у меня, – сказал Альдо. – Тесть не отстает от меня, настаивая, чтобы я ему его продал.
– Если Хагенталь убьет свою тещу, это не подвигнет вас продать ему рубин. И, значит, не она, а вы...
– Да, я нахожусь в некоторой опасности, если говорить об охоте на рубины. Но это не значит, что госпожу Тиммерманс опасность миновала. Убийца может охотиться и за наследством. Добавлю еще, что он виновен в смерти Соважоля и что влюблен в ту же самую девушку, что и его сын.
– Иными словами, в Австрии, Швейцарии и Франш-Конте должно произойти еще немало событий?
– Скорее всего. Но во Франш-Конте ими должны заняться мы с Морозини, – горячо проговорил Адальбер. – Именно поэтому мы просим вас позаботиться о безопасности Луизы Тиммерманс. У нас нет никаких возможностей повлиять на королевскую полицию. Тем более что ее начальнику страшно не понравился князь Морозини. Так что...
– Договорились. Я сделаю все, что смогу. А вы так и не знаете, где ваш тесть, Альдо?
Альдо обрадовало дружеское обращение комиссара. Значит, отчуждение, возникшее на какой-то миг, осталось в прошлом, и они снова добрые друзья.
– Не знаю. И очень беспокоюсь за него. Все, что случилось с ним осенью, должно было бы научить его осторожности. Но вышло наоборот. Он купил себе этот проклятый самолет, бороздит туда и обратно небо и не считает нужным сообщать, в какую сторону полетел!
– Думаю, пока беспокоиться нечего. Сами знаете, самолет в каком-то смысле сродни поезду: случись с ним неприятность, узнают все! А для госпожи Тиммерманс я сделаю все, что смогу.
Друзья и комиссар тепло распрощались.
* * *
Вернувшись на улицу Альфреда де Виньи, Альдо и Адальбер увидели в гостиной банкира Кледермана, который мирно беседовал с тетушкой Амели.
– Вы только посмотрите, кто к нам приехал! – радостно воскликнула очарованная собеседником маркиза.
Альдо не разделял ее восхищения.
– Где вы, черт побери, были? – возмущенно осведомился он. – Вас разыскивали повсюду!
– И даже отправили на ваши поиски полицию, – добавил Адальбер. – Вам не пришло в голову, что, исчезая, неплохо осведомить об этом своих близких?
– Мы живем в такие времена, когда не знаешь, к кому попадет твое сообщение, – хладнокровно парировал их нападки Мориц. – А меня вы должны поблагодарить, Альдо, я привез вам письмо от жены!
– От Лизы?
– У вас есть другие?
– Я хотел сказать, вы были в Вене?
– Нет, конечно! В "Рудольфскроне"! Единственное место на земле, где, по моему мнению, может обрести покой и отдых несчастная госпожа Тиммерманс.
– Вы отвезли ее к бабушке? И ничего мне об этом не сказали? И, полагаю, пустились в путешествие, сообщив об этом бельгийскому полицейскому, который спит и видит, как бы наложить на меня свою лапу? – закричал возмущенный Альдо.
– Спокойствие, мой мальчик! С чего вы решили, что я должен доверительно беседовать с этим желчным человечишкой? Когда я молюсь, я обращаюсь непосредственно к Богу. Естественно, я сразу отправился в Лекен.
– Вы хотите сказать, к Его Величеству королю Альберту? – подхватил Адальбер, хлопнув по спине поперхнувшегося Альдо. – Конечно, что может быть естественнее?
– Для меня – да. Я давным-давно знаю эту семью и могу вас уверить, что никто не потревожит милую и несчастную госпожу Тиммерманс, которую ваши женщины, Альдо, приняли с распростертыми объятиями. А дети с первого взгляда влюбились в Клеопатру.
– Но для госпожи Тиммерманс главная опасность – ее родная дочь! – горько проговорил Альдо. – И она уже все знает... И, вполне возможно, уже покинула Икль в сопровождении убийцы, за которого собралась замуж, принеся ему в приданое второй рубин. Это же она украла рубин в комнате своей матери!
В волнении и ярости Альдо упал в кресло и запустил обе руки себе в волосы, чтобы не схватить ими за горло тестя, чего он страстно желал. Госпожа де Соммьер почла за лучшее вмешаться. Кледерман благоразумно отошел подальше, а тетушка Амели подсела к племяннику, сделав знак всем остальным отойти. Она положила ему руку на плечо и тихо ждала, пока молчание и время немного его успокоят.
– Больше всех нуждаешься в отдыхе ты, мой дорогой, – мягко проговорила она. – Но ты совершенно напрасно так волнуешься. Мориц же не сумасшедший...
– Вашими бы устами...
– Ты в этом убедишься, когда прочитаешь Лизино письмо, – продолжала она, вкладывая ему в руки удлиненный светло-голубой конверт.
Альдо жадно схватил его, ощутив вдруг в душе страшную усталость. Он словно бы услышал нежный голос Лизы, которая часто повторяла ему: "Тебе не надо было покидать Венецию!.."