– Здравствуйте! – громогласно возгласил доктор Шоу.
Послышалось шарканье подошв, и в частный бар заглянул Уилл Помрой.
– Доктор приехал, – сообщил он, бросив взгляд назад.
– Одну минуточку, джентльмены, – подал голос констебль Оутс. – Прошу всех вас оставаться там, где вы находитесь.
В следующее мгновение массивная фигура полицейского, появившаяся в разделительной арке, оттерла в сторону Уилла и, проникнув на территорию частного бара, приблизилась к доктору.
– Итак, Оутс, – сказал доктор Шоу, пожимая констеблю руку, – какие у нас проблемы?
Кьюбитт, стоявший в проеме входной двери, застыл на месте. Оутс же молча показал на диван, на котором покоился умерший. Доктор Шоу снял пальто и шляпу и, положив их на стол рядом с принесенным им саквояжем, подошел к дивану, откинул простыню и, наклонившись, некоторое время разглядывал тело Уочмена.
Кьюбитт отвернулся. В комнате установилось продолжительное молчание.
Наконец доктор Шоу распрямился и вновь накрыл мертвеца простыней.
– Что ж, – произнес он. – Давайте послушаем историю о том, что здесь случилось, с самого начала. Версию мистера Кьюбитта я уже выслушал, но он сам признался, что это происшествие основательно сбило его с толку. Где другие свидетели?
– Здесь, доктор, – откликнулся стоявший за стойкой бара старый Абель. – Извольте пройти в «народный» бар.
Доктор Шоу направился туда, куда ему было сказано, в сопровождении констебля Оутса и Уилла Помроя. Когда он вошел в зал, все, кто находился там, поднялись на ноги.
Несмотря на то что доктор Шоу не обладал слишком большим ростом, в этот момент он, казалось, возвышался над всей мужской компанией. Доктор носил очки и обладал небольшой лысиной. Но хотя его бледное лицо с выпяченной влажной нижней губой могло показаться стороннему наблюдателю простоватым, в блестящих голубых глазах с быстрым взглядом проступали присущие Шоу ум и проницательность весьма незаурядного человека. Интересно, что при своей далеко не геройской внешности он говорил звучным низким голосом, чуть ли не театральным басом, что создавало определенный комический эффект. Впрочем, тогда на это не обратил внимания даже Пэриш – как говорится, не до того было. Ну и, помимо этого, пристальный взгляд доктора, устремленный на стоявших перед ним мужчин, такого рода легкомысленным наблюдениям отнюдь не способствовал.
– Полагаю, о данном прискорбном случае необходимо сообщить родственникам и близким покойного, – сказал доктор Шоу после показавшейся всем бесконечной паузы.
Пэриш шагнул вперед.
– Я его кузен и ближайший родственник, – сообщил он.
– Даже так? – уточнил доктор Шоу. – Стало быть, вас зовут мистер Пэриш?
– Совершенно верно.
– Понятно… То, что здесь произошло, крайне печально, не правда ли?
– А что, собственно, здесь произошло? – осведомился Пэриш. – Мой кузен отлично себя чувствовал, и я не понимаю, как это могло с ним случиться.
– Скажите мне одну вещь, – произнес доктор Шоу, не отвечая на вопрос напрямую и сверля актера взглядом. – Вашему кузену стало дурно именно в результате травмы, которую нанесла ему стрелка «дартс»?
– Думаю, да. По крайней мере, после этого он сильно побледнел и, казалось, находился на грани обморока. Но я не придал этому значения, поскольку ему всегда становилось плохо при виде собственной крови.
– Вы сказали, что ему стало плохо. В чем конкретно это выражалось?
– Ну, он… О господи! Норман, ты не помнишь, что Люк тогда сделал?
– Когда стрелка вонзилась в его палец, – произнес Кьюбитт, – Люк сказал: «Он в меня попал», затем вырвал стрелку из раны и швырнул на пол. А потом страшно побледнел и, как мне показалось, без сил рухнул на диван.
– Мне приходилось видеть людей, заболевших столбняком, – неожиданно заговорил Ледж. – И они выглядели точно так же. Скажите, доктор, он не мог случайно заполучить столбняк посредством этой стрелки?
– Боюсь, я не в состоянии ответить на ваш вопрос прямо сейчас, мистер Ледж. Итак, что произошло после этого?
Доктор Шоу вопросительно посмотрел на Кьюбитта.
– После этого Абель – я хочу сказать, мистер Помрой – достал из шкафчика аптечку первой помощи, вынул из нее флакончик йода и обработал им ранку. Потом мисс Дарра – леди, которая также проживает в гостинице – сказала, что забинтует ему палец, и направилась за бинтами. И пока она за ними ходила, мисс Мур протянула ему стаканчик бренди.
– А он его взял? Вы сами видели это?
– По-моему, даже успел пригубить бренди, но когда мисс Мур захотела ему помочь и поддержала стаканчик, чтобы ему было удобнее пить, он неожиданно стиснул зубы, а потом выбил стаканчик у нее из рук.
– Скажите, он жаловался на боль?
– Нет. Просто казался испуганным.
– А как развивались события после этого?
– После того как он выбил стаканчик из рук мисс Мур? Трудно поверить, но именно в этот момент неожиданно погас свет, а когда зажегся, Люку, похоже, стало гораздо хуже, чем прежде. Короче говоря, когда лампы загорелись снова, он уже находился в тяжелом состоянии.
– Его здорово скрутило – вот что я вам скажу, – подал голос мистер Нарк впервые с момента прихода доктора. – То ли приступ какой начался, то ли судороги. И на это было страшно смотреть. – Он зябко повел плечами и неожиданно громко икнул.
– А почему в комнате такой сильный запах бренди? – осведомился доктор Шоу.
– Разлился – оттого и запах, – торопливо объяснил мистер Нарк. – Сами посмотрите. Там на полу у дивана еще остались его потеки.
– Где эта чертова стрелка, Оутс? – Доктор Шоу переключил внимание на констебля.
– Здесь, сэр. Я положил ее в чистую бутылку и заткнул пробкой.
– Отлично. Я возьму ее с собой. И еще одно, мистер Помрой. В комнате нельзя ничего трогать – она должна оставаться в таком же, как сейчас, состоянии. По крайней мере, пока я не переговорю с суперинтендантом. Что же касается тела, мы увезем его утром.
– Очень хорошо, сэр.
– Кстати, мистер Пэриш, при сложившихся обстоятельствах мне придется поставить в известность об этом деле коронера [20] .
– Вы имеете в виду, что может начаться расследование?
– Если он решит, что это необходимо.
– А вскрытие будет?
– Если он отдаст такое распоряжение – будет.
– О господи! – воскликнул Пэриш.