– Да, да, вас, – догнал ее Руслан и протянул удостоверение. – Вот мои документы… Мы приехали по поводу вашего мужа Алекса.
Едва скользнув глазами по удостоверениям Руслана и подоспевшего Севы, она недоуменно спросила:
– А в чем, собственно, дело?
– Его застрелили, – ответил Руслан. – Вы не приехали на похороны, почему?
– Мне никто не сообщил.
Значит, не знала о смерти мужа. Но почему такая странная реакция? Она не всплеснула руками, не ойкнула по-бабьи, тем более не пустила слезу, а всего-то свела брови к переносице и опустила глаза.
– Надо поговорить, – сказал Руслан. – Давайте пройдем к вам или спустимся вниз.
– Лучше спустимся, – проговорила она и пошла вниз.
В машине Руслан включил свет, Инна достала сигареты, закурила. От нее пахло спиртным вперемешку с духами. Только через длительную паузу сухо поинтересовалась:
– Как это случилось и когда?
– В марте в него выстрелили на кладбище, – ответил Руслан. – Он пошел без охраны на могилу матери. А похороны состоялись несколько дней назад, восемнадцатого апреля. Скажите, у вас нет никаких предположений, кто мог его убить?
– Вы хотите сказать, кто мог заказать убийство, да?
– Или так, – согласился Руслан.
– Я его предупреждала, что добром это не кончится, – неопределенно высказалась она. – Большие деньги стережет смерть.
– И все же кто, по вашему мнению, был заинтересован в смерти Алекса? – ввернул Сева.
– Думаю, он успел всем насолить, – ответила Инна. – Считал, что все у него в неоплатном долгу, вот и получил плату. Его завалить мог кто угодно из городских монстров. А могли сговориться и все вместе грохнуть. Как дотошный бухгалтер, Алекс всех брал на учет.
Руслан мельком покосился на Севу, сидевшего сзади. Тот едва заметно кивнул, мол, понял, и, подавшись корпусом к Инне, спросил:
– Алекс делился с вами, ну, чем занимался, кого на учет брал?
– Кроме своей мамы, он ни с кем не делился, – произнесла она с раздражением, в котором ясно читалось негативное отношение к матери Алекса. – Я сама догадалась. Однажды зашла в кабинет, увидела на мониторе компьютера схему. Внимательно изучать не стала – мне неинтересно было, но кое-что заметила. В схему внесены были все эти товарищи, а от них шли стрелочки к порту. Ниже Алекс печатал пояснения, кто, когда и в чем замешан. Это напомнило мне дореволюционных экстремистов. Они составляли списки, где значились фамилии членов организаций. Руководитель хранил эти списки чуть ли не у сердца, а когда попадался, все его сподвижники горели с ним. На мой взгляд, это такая форма мести: я тону и топлю всех. Тогда я его и предупредила, что не надо считать только себя умным, а остальных дураками. Алекс разозлился, кричал на меня…
– А к вам как он относился? – снова задал вопрос Сева.
– Как к вещи. Бесправной вещи. Одевал, кормил, терпеть не мог мою работу, презрительно фыркал: училка. Но должна же я была иметь свои деньги, не его, а свои, пусть небольшие. Я была не жена, а содержанка. Да еще его мамаша доставала, пилила днем и ночью, попрекала. Иногда мне казалось, что она спит с нами в одной постели.
– Когда вы уехали от него, то некоторое время спустя просили денег… – сказал Сева, Руслан метнул в него недовольный взгляд, он сторонник постепенного, ненавязчивого допроса, а Сева в лоб лепит.
– Просила, – созналась Инна. – У моей матери саркома, на операцию, естественно, нужны деньги. Не дал. Что еще вас интересует?
– Сейф, – сознался Руслан. – Нас очень интересует сейф. Где он? Не можем найти. По нашим сведениям, он спрятал свои записи в сейфе. Где он?
– Хм, – усмехнулась Инна. – На кухне, в кладовой. Полки у стены отходят, стоит их только потянуть на себя, найдете сейф.
– Что ж, спасибо, – сказал Руслан и вышел из машины, чтобы открыть даме дверцу.
Сева шел к подъезду за ними, делая знаки Руслану, дескать, не закончили разговор, не выяснили конкретный вопрос, но тот словно ничего не замечал. Настала пора распрощаться. Руслан все же вернулся к Алексу:
– Не жаль вам мужа?
– Не знаю, – задумалась Инна. – Он был слишком тяжелым человеком, то грубым, то щедрым, то скрягой. Я не смогла с этим мириться. От хорошего мужа не уходят.
– Да! – вдруг «вспомнил» Руслан. – А где вы были восемнадцатого?
– Я бы не удивилась, если бы вы меня спросили, где я была в день убийства Алекса. А какое имеет значение, где я была в день его похорон?
– И все же?
– С ходу и вспомнить трудно. Какой это был день недели?
– Понедельник, – подсказал Сева.
– Я работаю в Доме детского творчества, понедельник там выходной день. Я была дома. Стирала, убирала. Мать моя лежит в больнице, я все дела откладываю на выходной.
– Кто-нибудь сможет подтвердить, что вы были дома в понедельник?
– Это, простите, смешно, – вспыхнула Инна. – Сейчас что, закон карает жен, не приехавших на похороны мужа? Стиральная машина подтвердит, утюг, пылесос. Прощайте.
Она скрылась в подъезде, сердито хлопнув дверью. В машине Руслан набрал номер на мобильном телефоне и протянул Севе:
– Докладывай.
– Артем? – оживился Сева, приложив аппарат к уху. Руслан тронул его за плечо и попросил не кричать. – Да, виделись, говорили. Алиби нет… Как это? А санкция?..
– Дай сюда, – вырвал телефон Руслан. – Артем, это я. Мне показалось, что она знала, когда хоронили Алекса, хотя отрицает это… По ее реакции и ответам, они у нее заготовленные… Угу, понял. До завтра. Так, Сева, сегодня она нам не откроет. Отъедем немножко и поспим в машине.
– Ты что, согласился? Гайки подкрути в черепе, а то он у тебя расшатался.
– Не бубни, Всеволод, потом объясню, почему это надо сделать.
Заехав в тупик двора, где живет Инна, расположились на ночлег.
Каракуль не спал. Предвидя, что опять явятся его бить, выспался днем, хотя на голом полу лежать – это не сон, к тому же побои на теле ныли. А ночь была уже глубокая. По подсчетам Каракуля, шел где-то третий час. Тишина. Но вот и шаги послышались. Значит, идут бить. Каракуль сел, прислонясь спиной к стене, свесил голову на грудь, одну ногу поставил на ступню. Шаги осторожные. Замок открыли, стараясь не производить шума. Каракуль слегка приоткрыл веки, сосчитал ноги, входившие в кутузку, – три пары. Окружили… «Ну, либо пан, либо пропал!» – мелькнуло в мозгу. Это его шанс, возможно, единственный. Он не стал ждать, когда его начнут бить. Молниеносно упав на бок и на руки, сбил ногой того, кто стоял посередине, тот свалился как подкошенный, потянув за собой еще одного. Каракуль вскочил на ноги и в мгновение ока кулаком ударил в солнечное сплетение, потом в лицо растерявшегося молодого милиционера, тот рухнул и больше не вставал. Не успели подняться первые два милиционера, как их по очереди Каракуль вырубил. Глядя на троицу, хмырь, разбуженный шумом, просипел: