— В чём-то вы абсолютно правы. Возможно, даже слишком во многом. И я думаю, что Кимплу действительно будет не под силу решить данную задачу. А наш уважаемый в кавычках проводник Анук, даже не будет стараться этого делать…
— Да что вы такое говорите?! — заступилась за бригадира Ольга.
— Помолчи! Не перебивай сэрга ренегата! — улучив удобный момент, рявкнул Большой Ух. Его мозг кипел и бурлил, предвосхищая эдакий меленький триумф. И Крошин не может не оценить его скромного шажочка уважения и подчинения.
Однако тайный консул никак не отреагировал на данный жест заступничества. Зато Хоаким впервые в жизни наградил связного одобрительным взглядом.
— Лично вы как хотите, а я не собираюсь торчать здесь вечность, в ожидании этих белокожих уродцев! — мехиканец ударил по столу и, вскочив со своего места, направился к отверстию, которое вполне могло считаться у ихтианов окном.
— И что ты собираешься делать? — устало произнесла Ольга.
— Выбираться! — высунувшись наружу, уверенно заявил Хоаким.
Большой Ух испуганно сглотнул и покосился на ренегата. Мысленно он уже настроил себя на то, что будет подчиняться исключительно его приказами, игнорируя команды бригадира.
— Это твой выбор, — спокойно отозвался ренегат. — Можешь бежать, карабкаться, ползти — делай что хочешь. Только подумай для начала, что ты будешь делать, если тебе все-таки удастся выбраться из Чета?
— Вернусь к Одиссею и буду ожидать вас там, но предварительно доложу аншефу обо всём, что здесь происходит, — невозмутимо ответил мехиканец.
Ренегат только улыбнулся:
— То есть, ты намерен ослушаться приказа не только твоего непосредственного начальника, но и тайного консула? Даже после того, как узнал истинную причину нашей спасательного рейда? Очень печально. Впрочем, это в твоём духе Вердуро [7] …
Хоаким замер. Было видно, насколько сильно задели его слова ренегата. Но он выдержал и этот укол, прекрасно понимая — в секретном корпусе имеется досье на всех существующих глубинщиков. Никаких секретов. Все прошлое как на ладони — бери и читай сколько влезет.
Молчание длилось недолго. Тяжело вздохнув, мехиканец обернулся и тихо сказал:
— Вот именно поэтому я и бегу отсюда. Бегу, потому что не собираюсь становиться очередной жертвой местного палача! Потому что не доверяю ни Кимплу, ни Ануку, ни вам, сэрг ренегат. И все, что вы говорите по поводу выжившей команды, полная чушь! Понятно?! Никто не может спастись после такого взрыва! Уж поверьте мне! Так что, уж лучше трибунал, чем висеть вниз головой на загляденье этим морским тварям!
Теперь Ольга, наконец, поняла, что происходит. Она приблизилась к стрелку и заметила янтарную радужку глаз — первый признак Глубины. Теперь все стало очевидным: Хоаким поддался опасным мыслям, сделал выводы, которые ему нашептал некий голос, и решил действовать.
Но от этой догадки попахивало настоящим безумием, потому как это просто не могло быть правдой. Ольга испуганно перевела взгляд на каждого из присутствующих.
Нет, невозможно!
Абсурд!
В Подземье не существует зон активности Глубины! — так гласят все учебные пособия по Закрытому миру.
Так что же тогда происходит, нелепое стечение обстоятельств или все же?..
Нет, она просто не могла в это поверить. Мразева болезнь заключила в свои объятия лишь одного. Всего одного человека. Ну, это тоже невозможно! Она действует либо на всех, либо это нечто иное. Ни у кого из тех, кто находился в комнате, не было и признака влияния. Глубина поразила только одного. Одного! Неслыханный случай!
Ольга ещё раз припомнила показатели внутреннего противоборства в личных карточках всех членов команды. Да, она не ошиблась, Хоаким имел второй по величине порог сопротивляемости. Три — двадцать пять, выше разве что только у Кимпла и аншеф-генерала. Да и то всего на пару сотых.
Неужели здесь, в Подземье, болезнь прогрессирует?! Неужели она имеет нечто вроде избирательности?! Но как такое возможно?
Ольга не успела развить мысль — стрелок перешёл к решительным действиям. Взобравшись на каменный выступ, Хоаким хищно улыбнулся.
— Желаю оставаться! — выкинул он последнюю фразу и исчез пустоте.
* * *
— Где мы?
— Это покои Служителя! — с гордостью произнёс Анук.
Огромный зал, а за ним ещё один и ещё… И каждый, словно земной музей, переполнен всевозможными экспонатами — ценными и не очень. Ржавые доспехи, рассохшиеся сундуки, выцветшие платья и предметы утвари. Все это находилось здесь вперемешку с чучелами подводных гадов: огромные скаты, удильщики и рыбы-шипы, киты и зубатки-гиганты. Тут же, словно выросшие из стен полипы, пристроились целые коралловые заросли. Только в отличие от своих живых собратьев они лишь казались таковыми. Их яркие бока, отростки и сады были раскрашены режущей глаз краской. Будто какой-то безумный художник таким нехитрым образом пытался подчеркнуть всю бессмысленность смерти и мёртвой плоти.
— Тебе нравится? — нетерпеливо поинтересовался ихтиан.
— Нравится?! — Кимпл был поражён, но его эмоции был далеки от восхищения. — Что за бред! Откуда вы все это взяли?!
— О, — не поняв смысл высказываний, довольно протянул Анук. — Наш Служитель собирал эту коллекцию долгие десятилетия. Долгих семьдесят тысяч часов.
— Каким образом? Топил суда? Охотился на морских гигантов?
— Нет, — Анук замахал руками, — никакого насилия. Только собирательство. Он берет то, что отдаёт ему дно.
— Получается, ваше искусство, которым ты так сильно восторгаешься, всего лишь останки сокровищ с наших торговых судов, — усмехнулся Кимпл.
Ихтиан упёр руки в бока и, нахмурив широкий лоб, показал бригадиру язык.
— Так получается, я попал в самую точку! Вы всего лишь заимствуете чужие идеи. Думаю, гордиться вам абсолютно нечем.
— Берём за основу! — не согласился Анук. — Все всегда с чего-то начинают. И что же тут плохого? Мы отталкиваемся от вашего мира. Потому как нашего мира раньше… Впрочем, не будем об этом. Запомни, друг, то, как мы поступаем, называется симбиозом! Мы стараемся жить в гармонии с окружающим, не больше того.
— В моем понятии — это обычное подражание, — ещё шире улыбнулся бригадир.
— Знаешь что, недобрый друг… — уверенно заявил Анук, но так и не успел договорить. Дверь в храм отворили два высоченных воина, облачённых в длинные светлые рясы.
— Оларгас, — произнёс сопровождающий их ихтиан и учтиво отошёл в сторону.
Анук первым шагнул на ведущие вниз ступени. Повернул голову и тихо произнёс последние слова на человеческом языке:
— Больше ни звука…