Он сунул свою лапу в нагрудный карман, вытащил несколько бумаг и начал их просматривать. Наконец он произнес:
– Я чертов дурак. Таскаю повсюду с собой копии этих предупреждений, потому что не могу отделаться от предчувствия, что где-то в них скрыт ключ. Если бы я только мог его найти! Послушай это предупреждение, посланное на третий день после исчезновения Хиббарда:
«Один, и два, и три…
Что слышу я – не слышишь ты.
Последний стон, зловещий клекот в горле.
Его раскрытый рот заполнен кровью,
И воздух, пенясь, пузырится возле губ,
И он не человек, а полутруп.
А жажда мстить во мне растет,
Душа от радости поет,
Хвастливо говорю тебе: смотри,
Теперь уж не один, не два, а три…
Вам лучше было бы убить меня,
Тогда бы ликовал теперь не я».
– Я спрашиваю тебя: разве это не звучит как доказательство?
Кремер снова сложил свои бумаги.
– Взять хоть вот эти строчки: «Зловещий клекот в горле, его раскрытый рот заполнен кровью»… Описывают ли они картину смерти? Я бы сказал – да. Человек, который писал их, видел эту смерть. Вот почему, когда дело касается Эндрю Хиббарда, я интересуюсь только трупами. Чапин добрался до Хиббарда, это совершенно определенно. Остается только один вопрос: куда он дел его останки? Также он добрался до Дрейера, только в этом случае ему помогал Элкас.
Инспектор замолчал, чтобы сделать пару затяжек. Потом он посмотрел на меня и требовательно спросил:
– А почему ты думаешь, что это было самоубийство?
– Ничего подобного. Я думаю, что это Чапин его убил. Может быть, и Гаррисона, а может, и Хиббарда. Я только ожидаю, когда Ниро Вульф, вы и эта сверхдостойная Лига докажут это ему. Мне также не дает покоя мысль об Элкасе. Если он невиновен, то вам все это не связать.
– Я надеюсь, что все будет в порядке. Я полагаю, ты знаешь, что Элкас следит за Чапином?
Я немного приподнял брови и этим ограничился.
– Нет, я этого не знаю.
– Черта с два не знаешь!
Тут я вспомнил, что так и не связался с Баскомом и не спросил его о типе в коричневом костюме и розовом галстуке.
– Я думал, что «розовый галстук», который держится в отдалении от остальных, один из людей Баскома.
– Баском вышел из дела вчера. Попробуйте поговорить с этим «галстуком». Я пробовал, и он заявил, что имеет легальное право держать рот закрытым. Вот стиль его разговора, весьма светский, не так ли? Наконец я отвязался от него и теперь ищу, кому он сдает рапорты.
– Вы же сказали – Элкасу.
– Это моя мысль. Кто еще может быть заказчиком? Ты знаешь?
Я покачал головой.
– Не имею понятия…
– Я понимаю, что Вульф рассчитывал раскрыть Чапина и хорошо на этом заработать, поэтому нельзя ждать, что он подкинет мне какие-то карты. Но я буду откровенен с вами. За прошедшие шесть недель я настолько невзлюбил этого калеку, что был бы рад вырвать у него кишки. Мне хотелось бы знать две вещи. Первое: как далеко продвинулся Вульф? Ну, конечно, я знаю, что он гений, о’кей! Но достаточно ли у него данных, чтобы обуздать этого калеку?
Я сказал:
– У него их достаточно, чтобы остановить всякого.
– Но когда? Я потеряю сон, если он не подрежет Бретта на четыре «куска». Может, скажешь, когда это произойдет? И могу ли я помочь?
Я покачал головой:
– Дважды нет! Но Вульф сделает это!
– Хорошо. Второе: когда Дора Чапин была здесь, не говорила ли она Вульфу, что видела в кармане у мужа нитроглицериновые таблетки в любое время между одиннадцатым и девятнадцатым сентября?
Я усмехнулся:
– Ее об этом не спрашивали, а она сама ничего не говорила. Она пришла только для того, чтобы ей перерезали горло.
– Уф.
Кремер поднялся со своего кресла.
– И Вульф начал ее обрабатывать с тыла. Он на это способен. Он крупный специалист по использованию окольных путей. Ну, ладно, передай Вульфу привет и скажи ему, что я не буду мешать ему получить и деньги, и аплодисменты – и чем скорей, тем лучше. Я переключу мозг на что-нибудь другое.
И он пошел. Так как он был инспектором, я вышел в прихожую, помог ему надеть пальто и открыл перед ним дверь.
Я вернулся в кабинет. Было около шести часов. Вульф развлекался наверху с растениями, он спустится вниз только через семь минут. У меня не было желания сидеть и смотреть, как он пьет пиво, а ничего более толкового я от него не ждал. И я решил выйти из дому, поискать какой-нибудь камень и, найдя его, посмотреть, что лежит под ним. Я достал из ящика свой кольт, положил его в карман, вышел в прихожую и взял пальто и шляпу.
Я оставил «родстер», прошел полквартала пешком и оказался у дома 203 по Перри-стрит с противоположной стороны. Здание было монументальным, в позднеиспанском стиле, с черными затейливыми фонарями по обе стороны главного входа, без всяких пожарных лестниц. Рядом стояли старые кирпичные дома. Вдоль тротуаров теснились машины, среди них – два такси. Мою сторону улицы заполонили непрезентабельные лавочки. Я двинулся вперед по тротуару и зашел в кулинарию. В ней было два или три посетителя. Фред Даркин примостился в конце стойки с сандвичем в руке и бутылкой пива. Я молча повернулся и неторопливо пошел назад к своей машине.
Через пару минут появился Фред и сел рядом со мной на сиденье. Он дожевывал свой сыр, очевидно не отличавшийся особой свежестью. Проглотив его, он спросил, в чем дело. Я ответил, что приехал почесать язык, и спросил:
– А где остальные члены клуба?
Он подмигнул.
– Поблизости. Городской детектив скорее всего в прачечной. Мне думается, ему нравится запах мыла и порошков. Ну, а Розочка на углу в кафе, которое носит прозаическое название «Кофейник». В это время он обычно покидает свой пост, чтобы поесть.
– Ты называешь его Розочкой?
– Из-за его галстука, а что?
Я подозрительно посмотрел на него.
– Послушай, по-моему, ты сегодня хлебнул лишнего. Что за праздник?
– Клянусь небом, ничего подобного, Арчи. Я просто рад тебя видеть, вот и стал таким болтливым. Одиночество – отвратительно.
– Неужели ты ни разу не болтал с этим Розочкой?
– Нет, он ужасно замкнут. Вечно где-то прячется и думает.
– О’кей, отправляйся на свой наблюдательный пост. Если заметишь, что какой-нибудь мальчишка царапает всякие непристойности или свое имя на моей машине, отшлепай его без жалости.
Фред вышел из машины и зашагал назад. Через минуту я захлопнул дверцу и пошел к соседнему углу. Даже если бы вы были слепцом, сильный запах подсказал бы вам, в каком направлении надо искать «Кофейник». Я вошел внутрь. Вдоль стены стояли три маленьких столика, с полдюжины посетителей облепили стойку. Розочка занял место за столиком. Перед ним стояла большая миска с супом, и он необычайно быстро орудовал ложкой. Его коричневая кепка была лихо сдвинута на одно ухо. Я подошел к нему и сказал, понизив голос: