– Зато у меня гордости много, – ответил Бардвел. – Я не хочу, чтобы меня любили из снисхождения. Завтра я поеду в Сторм и расскажу вам обо всем, что увижу и что услышу в усадьбе.
На следующий день рано утром Бардвел начал собираться в Сторм. Он ненавидел «важных», так как сам был простолюдином и гордился этим. Он обладал большим достатком, и, по сравнению со старым Роджером Сезиджером, его можно было назвать еще совершенно молодым. Но ничто на свете не могло бы заставить его одеться как «надутые аристократы». Для поездки он выбрал костюм из грубого твида и, сев на крепкого гнедого коня, тронулся в путь.
Он поехал не через лес, а по большой дороге, обсаженной деревьями. Безлюдная живописная местность навевала на всадника грустные мысли и воспоминания. Ему казалось, будто здесь можно встретить живыми давно умерших людей.
Бардвел задумчиво и медленно ехал по аллее из высоких сосен. Когда впереди показался дом, он на минуту остановил лошадь и огляделся, силясь успокоиться и придать лицу бесстрастное выражение, чтобы не проявлять ни удовольствия, ни отвращения. Перед ним был очень старый, даже довольно заброшенный дом, но тем не менее зубчатые стены, серая башня на одном его конце и плющ, который в изобилии окутывал старое строение, дышали величием и благородной красотой. Бардвел привык к картинам менее живописным, но приятным глазу, поэтому сильно запущенный сад представлял для него печальное зрелище.
«Повсюду сорные травы», – с осуждением подумал он. Но вскоре его презрение невольно сменилось восхищением. «Если бы на Сторм разумно тратили деньги, это была бы прекрасная усадьба, потому что в имении богатые пастбища. Если бы моя дочь осталась жива, она со временем сделалась бы здесь хозяйкой, – пробормотал он про себя. – Моя дорогая девочка, мое единственное дитя. Все это принадлежало бы тебе!»
Он провел большой загрубелой рукой по глазам, точно стал плохо видеть, потом снова пустил лошадь вперед. Он подъехал к главному подъезду и заметил, что через одну из лужаек идет какой-то человек, позвал его и попросил подержать лошадь. Это был Петерс, помощник садовника.
Петерс подошел медленно, с некоторым удивлением, потому что гости редко приезжали в Сторм. Бардвел спешился, подошел к главным дверям и позвонил. Колокольчик глухо звякнул, точно спал, вдруг проснулся и не знал, как следует вести себя. На звон вышел старый слуга в порыжелом черном сюртуке.
– Мне нужно видеть вашего господина, – сказал Бардвел.
– Сэра Роджера? – переспросил Карбури. – Он никого не принимает.
– Скажите ему, любезный, что я специально приехал с фермы Хоум и желал бы повидаться с ним. Мне необходимо его видеть.
– Значит, вы мистер Бардвел с фермы Хоум? – полюбопытствовал Карбури.
– Вам нет дела до моего имени. Мне нужно видеть вашего господина. Я арендую его ферму и хорошо плачу ему.
– Управляющий, мистер Хэзелтон, в деревне.
– Мне нужно видеть сэра Сезиджера, а не мистера Хэзелтона.
– Не думаю, чтобы он принял вас, сэр, – сухо произнес Карбури, – но я, конечно, пойду и спрошу.
– Хорошо, идите скорее. У меня мало времени.
Лошадь Бардвела беспокоилась и била копытом по гравию. Из окна выглянула темноволосая головка.
– Тетушка Доротея, перед подъездом стоит лошадь! Как раз перед подъездом.
– Дороти, мы еще не закончили занятия.
– Но это такая прелесть; я только сбегаю узнать, чья она.
– Дороти, Дороти!
– Я мигом, тетушка, дорогая! Мне непременно нужно узнать про лошадь.
Напрасно мисс Доротея звала свою ученицу. Девочка выбежала из комнаты. В одну минуту она очутилась внизу и остановилась перед Бардвелом раньше, чем Карбури вернулся назад.
– Вы, – хрипло, но отчетливо заговорил Бардвел, – маленькая Дороти Сезиджер?
– Ну, конечно, это мое имя, – кивнула Дороти. – А как вас зовут?
– Меня зовут… Как меня зовут?…
– Ха-ха-ха, как смешно! – расхохоталась Дороти. – Меня еще никогда никто так не смешил! Ну-с, мистер Как-меня-зовут, что вам угодно?
– Я хочу видеть вашего дедушку.
– Тогда пойдемте. Я проведу вас к нему.
Как раз в это мгновение появился Карбури.
– Сэр Роджер велел кланяться вам и сказать, что, к сожалению, он не может…
– О, Карбури, как длинно вы говорите, – прервала Дороти. – Мистер Как-меня-зовут хочет видеть дедулю, и я отведу его.
– Мисс Дороти, разве вы можете?
– А разве нет? Пойдемте, мистер Как-меня-зовут.
Маленькая нежная ручка протянулась к грубой руке фермера, взяла ее и повела посетителя по галерее, потом по коридору. Наконец они оба остановились перед дверью в кабинет сэра Сезиджера. Дороти постучала пальчиком.
– Нужно сначала постучаться, – объяснила она, поворачиваясь и глядя на своего спутника.
– Кто вас научил хорошим манерам, маленькая мисс? – спросил он.
– Моя милая мамочка, мистер Как-меня-зовут.
Рука Бардвела сильнее сжала ручку ребенка.
– Вы хорошая девочка, хороший ребенок, – сказал он.
– Дедуля! – позвала Дороти.
– Не входи, я занят. Ты должна сидеть за уроками, – отозвался сердитый голос.
– Дедуля, я все-таки войду с мистером Как-меня-зовут.
Дверь отворилась, в комнату ступила маленькая девочка и высокий фермер с грубоватым лицом. Сэр Роджер поднялся с кресла. Его лицо полиловело от досады и негодования.
– Право, Дороти, это уж слишком!
– Право, дедушка, тебе не идет хмуриться. Лучше сядь-ка в кресло и возьми меня на колени, а мистер Как-меня-зовут пусть сядет здесь. Ему нужно поговорить с тобой, и он славный. Он немного грубоватый, но что же поделаешь. Дедушка, невежливо отсылать от себя гостей. Садись же, дедуля, садись.
– Мне очень жаль, – начал Бардвел. – Я приехал по одному маленькому делу, о котором два или три раза говорил вашему управляющему, но, к сожалению, он не обратил внимания на мои слова. Необходимо перекрыть крышу моей фермы. Во время дождя она течет сразу в нескольких местах.
– Неужели дождь капает вам на нос, когда вы спите, мистер Как-меня-зовут? – спросила Дороти с большим любопытством.
– Ну, нет, не совсем, но все же…
Рука сэра Роджера указала на кресло, стоявшее рядом с ним. Бардвел сел. Дороти устроилась на своем обыкновенном месте, на коленях деда. Она обвила вокруг себя большую руку и покачивала одной из своих маленьких ножек. Ее блестящие мягкие глаза не отрывались от лица Бардвела.
– Как странно, – прошептала она. – Он как будто кого-то мне напоминает.